«Гуманизм - это особое явление в духовной жизни эпохи Возрождения. Смысл данного термина в эпоху Возрождения был принципиально иным, нежели в современную эпоху, где «гуманизм» близок к «гуманности» - «человеколюбию».
В XIV-XV веках было принято деление наук на «науки божественные» (studia divina) и «науки человеческие (гуманитарные)» (studia humana), причём к последним обычно относили грамматику, риторику, литературу и поэзию, историю и этику. Гуманистами называли образованных людей, особенно хорошо знавших именно эти науки.
Со второй половины XIV века особое значение придаётся классической (древнегреческой и римско-латинской) литературе. Греческие и латинские писатели стали считаться истинными учителями человечества, особенно высок был авторитет Вергилия (в «Божественной комедии» он служит Данте проводником по Аду и Чистилищу) и Цицерона. Симптоматичен в этом смысле тезис одного из гуманистов - Гермолая Варвара (1453- 1493): «Признаю только двух господ: Христа и литературу».
Первым гуманистом считается Петрарка (1304-1374). […]
В центре внимания гуманистов находится человек, но не как «сосуд греха» (что было характерно для Средневековья), а как самое совершенное творение Бога, созданное по «образу Божьему». Человек, как и Бог, является творцом, и в этом его высшее предназначение.
Программным в этом смысле можно считать трактат Джаноццо Манетти (1396-1459) «О достоинстве и превосходстве человека», открывший длительную дискуссию о «достоинствах человека». Одна из важнейших идей гуманистов состояла в том, что оценивать человека надо не по его знатности или богатству, не по заслугам его предков, а только по тому, чего достиг он сам. Высокая оценка личности, индивида неизбежно вела к индивидуализму.
К крупнейшим итальянским гуманистам относится Лоренцо Валло (1407-1457). Анализируя тексты, он доказал подложность так называемого «Константинова дара» - якобы завещания императора Константина (III век), оставившего Римскую империю в наследство римским епископам (папам). На этом «документе», в действительности появившемся только VIII веке, основывались претензии папства на светскую власть.
В своих философских воззрениях Лоренцо Валло был близок к эпикуреизму. В трактате «О наслаждении как истинном благе» он исходит из пантеистического тезиса о тождестве Природы и Бога. Божественная природа не может быть источником зла, но стремление к удовольствию лежит в природе человека, оно есть требование природы. Значит, никакие чувственные удовольствия не являются безнравственными. Лоренцо Валло был индивидуалистом: он считал, что интересы других людей надо учитывать лишь постольку, поскольку они связаны с личными удовольствиями.
Крупнейший представитель гуманизма Северного Возрождения - Дезидерий Эразм (1467-1536 гг.), прозванный по месту рождения Роттердамский. Он считал себя учеником Лоренцо Валло, был другом Томаса Мора и других гуманистов. Он хорошо знал древние языки и много занимался критическим анализом античных и библейских текстов. Его влияние и авторитет во всей Европе были исключительными. Особую известность получила его работа «Похвала Глупости», где высмеиваются различные пороки людей (в том числе духовенства), и прежде всего невежество.
Улучшение условий жизни людей он связывал с распространением образования. Эразм Роттердамский беспощадно критиковал схоластику и схоластов, - но своего философского учения не предложил.
Особое место в культуре и философии Северного Возрождения занимает французский философ Мишель Монтень (1533-1592). Знаменем борьбы со средневековым догматизмом стал для него скептицизм. Он считал, что философствовать - значит сомневаться. В этических воззрениях он был близок к эпикуреизму».
Гриненко Г.В., История философии, М., «Юрайт-Издат», 2007 г., с. 249-251.
ГУМАНИСТЫ ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ о физическом воспитании. Г. п. с. были идеологами нарождавшейся буржуазии. Выступая против богословия и схоластики, они провозгласили культ человеческой личности и выдвинули новый идеал человека, проникнутого земными чувствами и интересами. Творчество гуманистов питалось двумя источниками: культурой древних и народным творчеством. Последнее использовалось не всеми, и поэтому гуманизм означал восстановление или возрождение того, что было создано народами древнего мира. В противовес средневековой схоластической педагогике, основанной на формальном изучении предметов и игнорировании физич. воспитания, гуманисты выдвигали новую педагогику, направленную не только на воспитание ума, но и на развитие тела человека. Они хотели этим путем воспитать предприимчивых, физически развитых буржуа, способных утверждать свое господство, совершать длительные путешествия, открывать новые земли, подчинять себе населяющие их народы.
Видным гуманистом эпохи Возрождения был итальянский педагог Витторино да Фельтре (1378 - 1446), организовавший в 1424 в Мантуе школу ("Дом радости"). В отличие от господствовавшего в то время мнения, что якобы некрасивая местность содействует усвоению наук, "Дом радости" находился в красивом загородном парке. Большие светлые комнаты постоянно проветривались, а широкие (для того времени) коридоры были освещены естественным светом. В школе всемерно поощрялась любознательность, умственная и физич. активность учащихся. Схоластическая зубрежка была заменена наглядными методами обучения. Особенно много Витторино заботился о здоровье и физич. развитии учащихся. Он втягивал их в подвижные игры на лоне природы, организовывал купание и обучал плаванию. Он развивал у учащихся физич. силу, ловкость, красоту и изящество манер, наблюдал за опрятностью одежды и следил за нравственностью. Игры, фехтование, верховая езда, плавание, танцы и военные упражнения занимали почетное место в общем комплексе предметов, изучавшихся в его школе. Витторино хотел из детей богатых родителей воспитать людей, способных укреплять положение буржуазии. О детях же бедняков, особенно ремесленников и крестьян, он отзывался пренебрежительно и считал излишней всякую заботу об их воспитании.
Французский писатель Г. Франсуа Рабле (1494 - 1553) был также горячим поборником соединения умственного и физич. воспитания. Он провозгласил право человека на совершенствование, здоровье и жизнерадостный смех. Воспитание он предлагал облекать в приятную для детей форму, чередовать умственные занятия с физич. упражнениями, мыть тело, делать массаж, сменять одежду после потения, а при обучении - последовательно переходить от простого к сложному, от легкого к трудному. От др. Г. п. с. он отличался тем, что предлагал использовать не только упражнения древних, но и упражнения, бытовавшие в то время среди дворян, горожан и крестьян, а именно: бег, прыжки и метания; стрельбу из лука, арбалета, пищали и пушки; плавание на груди, на спине, на боку и прыжки в воду; фехтование копьем, мечом, шпагой, рапирой, алебардой и кинжалом. Рабле советовал заниматься конным спортом, лазанием по канатам, гребным и парусным спортом, охотой, туризмом, борьбой, шахматами, гимнастическими упражнениями; игрой в мяч, кости и танцами. Рабле заботился не о народе, а о богачах, но свои идеи он черпал у народа, шел в ногу с передовыми тенденциями своего времени и многое сделал для продвижения общества вперед.
Известный врач-гуманист Иероним Меркуриалис (1530 - 1606) заботился о том, чтобы праздная жизнь, беспрерывные ночные оргии, чрезмерное поклонение Бахусу и излишества в питании не привели к вырождению правящей знати. Всю медицину он делил на лечебную и охранительную. К охранительной относил средства борьбы против излишеств, и в первую очередь физич. упражнения. Последние он делил на три группы: истинные, или лечебные; военные, или необходимые в жизни; ложные, или атлетические. Меркуриалис отрицательно относился к тем физич. упражнениям, к-рые требовали значительного напряжения физич. сил занимающихся, и восхвалял пассивное использование факторов природы (передвижения по саду в кресле, на носилках, на подвесных постелях, в колыбелях и путешествия в коляске, на корабле).
В последние годы эпохи Возрождения появились гуманисты, к-рые ссылались не только на авторитет древних, но и на естественные права человека. Представителем этого направления был Мишель Монтэнь (1533 - 1595). Физич. воспитание, умственное образование и нравственное совершенствование он предлагал сочетать в едином педагогическом процессе. "Воспитывают,- говорил он,- не душу, не тело, а человека; не должно из них делать двоих; и, как говорил Платон, не должно воспитывать одного без другого, но вести их одинаково, как пару лошадей, запряженных в одно дышло".
Г. п. с. боролись против церковного схоластического воспитания и аскетических идеалов средневековья, выдвигали идеи свободного развития человеческой личности, но думали не о народе, а об избранных верхах общества, о людях, угнетавших народ. В борьбе с авторитетом церкви они исчерпали все свое вдохновение и превратились в узкую касту филологов.
Подлинными гуманистами того времени были социалисты-утописты (см. Социалисты-утописты о физическом воспитании ) Томас Мор и Томазо Компанелла.
Литература: Лесгафт П. Ф . Собрание педагогических сочинений, т. I. M., 1951, стр. 143 - 157. Торопов Н. И . Мысли буржуазных гуманистов о физическом воспитании (см. Очерки по истории физической культуры, выпуск V, 1950). Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль. Л., 1938. Монтень . Опыты. С.-Пб., 1891. Мысли о воспитании и обучении Ф. Рабле и М. Монтэня (перев. с франц.). М., 1896.
Источники:
- Энциклопедический словарь по физической культуре и спорту. Том 1. Гл. ред.- Г. И. Кукушкин. М., "Физкультура и спорт", 1961. 368 с.
Как проводники человеческих начал в их противопоставлении «божественным», плотского и материального в противопоставлении идеальному, ученые эпохи Возрождения искусств и наук (Rinascimento, Renaissance) или восстановления классической греко-римской культуры называли себя гуманистами (от латинских слов humanitas - «человечность», humanus - «человечный», homo - «человек»).
Гуманистическое движение зародилось в Италии, где древнеримские предания, естественно, действовали наиболее непосредственным образом и в то же время соседство с византийско -греческим культурным миром заставляло входить в частые с ним соприкосновения. Родоначальниками гуманизма называют обыкновенно и не без основания (1265 – 1321), Франческо Петрарку (1304 – 1374) и Джованни Боккаччо (1313 – 1375). К их веку принадлежали учителя греческого языка в Италии Варлаам и Леонтий Пилат. Истинную же гуманистическую школу основал впервые грек Мануил Хрисолор, преподаватель греческого языка во Флоренции с 1396 (ум. 1415 на Констанцском соборе). Так как он вместе с тем ревностно проповедовал воссоединение западной и восточной церквей в отпор грозившей со стороны ислама опасности, то собор в Ферраре и Флоренции оказал значительные услуги развитию гуманизма. Душою его был кардинал Виссарион (1403 – 72), который остался в Италии, на стороне римской партии, после того, как дело воссоединения церквей снова распалось. В его кружке репутацией авторитетного ученого пользовался Георгий Гемист Плетон (или Плифон, ум. 1455). После завоевания Константинополя турками в Италию переселились вместе со многими из своих соотечественников Георгий Трапезундский, Феодор Газа и Константин Ласкарис.
Данте Алигьери. Рисунок Джотто, XIV век
В Италии гуманизм нашел меценатов в лице Козимо Медичи (1389 – 1464) во Флоренции, папы Николая V(1447 – 1455), а позже – знаменитого Лоренцо Великолепного Медичи (1449 – 92) из Флоренции. Их покровительством пользовались даровитые исследователи, ораторы и поэты: Джанфранческо Поджо Браччолини (1380 – 1459), Франческо Филельфо (1398 – 1481), Джованни Джовиано Понтано (1426 – 1503), Эней Сильвий Пикколомини (1405 – 1464, с 1458 папа Пий II), Полициано, Помпонио Лето. Нередко в Неаполе, Флоренции, Риме и т. д. эти ученые составляли общества – Академии, название которых, заимствованное у Платоновой школы в Афинах, стало впоследствии в Европе обычным для ученых обществ.
Многие из гуманистов как например, Эней Сильвий, Филельфо, Пьетро Паоло Верджерио (род. 1349, ум. около 1430), Маттео Веджо (1406 – 1458), Витторино Рамбольдини да Фельтре (1378 – 1446), Баттисто Гварино (1370 – 1460), посвящали особое внимание науке о воспитании. Как смелый критик церковной истории особенно известен Лоренцо Валла (1406 – 57), автор сочинения «Рассуждение о подложности Константинова дара» («De donatione Constantini»).
Гуманизм и гуманисты эпохи Возрождения. Видеоурок
XVI век увидел еще блестящий расцвет позднейшего гуманизма в Италии, в особенности при папе Льве X (Джованни Медичи с 1475 – 1521, папа с 1513). К этому времени принадлежат знаменитые гуманисты кардиналы Пьетро Бембо (1470 – 1547) и Джакопо Садолето (1477 – 1547). Лишь постепенно, в большинстве случаев после появления книгопечатания гуманизм распространялся за Альпы. Сперва во Францию , где уже 1430 в Парижском университете преподавались греческий и еврейский языки и где в XV в. работали Иоанн Ласкарис, Георгий Гермоним и др., а в XVI в. особой известностью пользовались Гильом Буде (Buddeus 1467 – 1540), ученые типографщики Робер Этьен (Stephanus, 1503 – 59) и сын его Анри (1528 – 98) до переселения в Женеву в 1551, Марк Антуан Мюре (1526 – 85), Исаак Казобон (1559 – 1614, с 1608 в Англии) и многие другие. В Испании нужно назвать Хуана Луиса Вивеса (1492 – 1540), в Англии казнённого канцлера Томаса Мора (1480 – 1535). Что касается Англии, то нужно упомянуть, что к веку гуманизма относится возникновение значительного числа известных школ (Итонская с 1441 и мн. др.).
В немецких Нидерландах гуманизм нашел почву хорошо подготовленной, благодаря деятельности «братьев общинной жизни» общество которых, основанное Г. Гротом (1340 – 84) из Девентера, с особой любовью занималось воспитанием юношества. Отсюда вышли первые значительные учителя греческого языка в Германии – Рудольф Агрикола (Roelof Huysmann, 1443 – 85) и Александр Гегий (Hegius, van der Heck, 1433 – 98), Иоганн Мурмеллий, ректор в Мюнстере (1480 – 1517), Людвиг Дрингенберг в Шлетштате (ректором там с 1441 – 77, ум. 1490), Яков Вимфелинг (1450 – 1528), Конрад Цельтес и др.
Портрет Эразма Роттердамского. Художник Ганс Гольбейн Младший, 1523
Считается, что слово "гуманист" впервые употребил в начале XV в. Леонардо Бруни, соединив в нем представление об учености с идеей воспитанности и нравственного достоинства. Слово в таком случае подвело итог первым усилиям по формированию новой личности и предварило ряд позднейших трактатов "О достоинстве человека".
Ученость неотделима от нравственности, поскольку обновленная мысль должна была стать прологом к новой жизни. Для тех, кто занимался studia humanitatis, это означало: "Ревностное изучение всего, что составляет целостность человеческого духа", ибо humanitas подразумевает полноту и нераздельность природы человека. Леонардо Бруни определял studia humanitatis как "познание тех вещей, которые относятся к жизни и нравам и которые совершенствуются и украшают человека". Его предшественник Колюччо Салютати указывал на полисемичность слова humanitas, полагая, что в нем соединились "добродетель и ученость (virtus atque doctrina)" .
Приведены мнения выдающихся гуманистов, представляющих два первых поколения: Колюччо Салютати и Леонардо Бруни (подробнее о них см. в гл. 5).
Последние годы жизни Петрарки Салютати был в числе его друзей. После смерти Петрарки он ревностно проявляет заботу о наследии поэта: гуманист-филолог, он знает цену рукописям. Особенно же Салютати, как и других, интересует судьба латинской поэмы "Африка", за которую Петрарка фактически и был удостоен лаврового венка, но которой никто нс видел целиком. Наконец рукопись попадает к Салютати (хотя без разрешения переписывать и распространять – этим займутся другие). Он читает поэму, очарован ею и – обескуражен. С тех пор установилось мнение, что великое творение Петрарки осталось незавершенным. Салютати сравнивает стихотворный текст с его документальным источником, повествующим о подвигах Сципиона Африканского Старшего – историей Тита Ливия, обнаруживая, что поэма неполно, отрывочно следует истории. В его представлении дело современного поэта – перекладывать в правильные стихи античную прозу. Для него этого достаточно. Петрарка же своевольничает: что-то отбирает, что-то пропускает и вообще пишет то ли эпическую поэму в соответствии с заветами древних, то ли эпос своей души, непозволительно обнаруживая собственное присутствие, собственную личность.
Работа над поэмой продолжалась Петраркой в те годы, когда в "Моей тайне" он сокрушается по поводу собственной приверженности любви и славе, грехам земного себялюбия. Одновременно с этим он увлеченно переписывает дружеские послания Цицерона; следуя ему, создает эпистолярную историю собственной жизни и, по всей видимости, завершает "Африку" тем, что предрекает ее создание: во сне, накануне решительной битвы с Ганнибалом, Сципиону является Гомер, чтобы пообещать, что когда-то придет юноша Франциск и воспоет его подвиги. Вот уж воистину Петрарка расписался в своем поэтическом честолюбии, отступил на тысячелетия назад и оттуда различил свой будущий труд и свою личность!
Петрарка имел причину не обнародовать свое драгоценное детище при жизни: он предугадывал, как "Африка" может быть воспринята. Поэтический восторг сопутствовал первому открытию античности. Вслед ему пришли филологи – люди иного отношения к открываемым текстам. Они и были первыми гуманистами.
Филологический интерес, безусловно, сопутствовал studia humanitatis, но далеко не исчерпывал этого рода деятельности, особенно в начале. Представить гуманистов филологами, погруженными в чтение рукописей, из-за архивной пыли не различающими происходящего вокруг них или даже ограничившими свою деятельность преподаванием и взаимным общением, было бы ошибочно. Они не были людьми отвлеченной мысли и порой не слишком охотно считали себя философами, хотя круг их чтения и размышлений был по преимуществу философским.
Такое, казалось бы, естественное словосочетание, как "философия Возрождения", порой подвергается сомнению. Оппоненты говорят: Возрождение не создало своей философии. А гуманизм? Это, отвечают, нс было философией в полном и точном смысле слова. Философия – система мышления со своей логикой, понятийным языком, тогда как гуманизм – это скорее риторика, предмет для ораторского пафоса, в лучшем случае – для написанных в свободной форме трактатов, а то и еще более интимных, личных жанров, подобных письму или созданному в конце Ренессанса жанру эссе (см. § 13.3). Мышление Возрождения, говорят, и до создания этого жанра было эссеистичным, т.е. являло свободную игру ума в процессе обдумывания произвольно избранных предметов, но не систему.
Гуманистическая мысль, действительно, была риторической по способу своего выражения. Она искала форму ораторского воздействия, безусловной ясности и не отрабатывала логической иерархии понятий. Она вообще была чужда жесткой системности, отвергнутой вместе со средневековой схоластикой: "...это было противопоставление ясного образа человека метафизике, в которой для человека не было больше места" . Именно в противовес ей Возрождение ценило свободный разум, которому доверяло, ожидая его доводов на языке, отвечающем высшим требованиям античного ораторского искусства, цицероновой латыни. Формой не только речи, но гуманистической мысли становится диалог – свободный обмен мнениями, в котором побеждает искуснейший, владеющий доводами разумного убеждения.
Гуманисты-ораторы, литераторы зачастую не претендовали на звание философов, ибо философия для них ассоциировалась со средневековой диалектикой или с метафизикой богословских факультетов. Впрочем, в итальянских университетах (в отличие от Парижского, бывшего центром богословия) все большую роль начинают играть право и медицина, изучаемые после получения первоначальной степени – магистра искусств. В присутствии медицины философия, переставая быть схоластически умозрительной, постепенно превращалась в естественную философию, что на нашем языке ближе к понятию естественных наук.
Однако и такой поворот университетской мысли не примирил с ней гуманистов – убежденных сторонников гуманитарного знания . Они читали тех же античных авторов, что составляли круг философского образования, но не с целью извлечь урок отвлеченной мысли, а дабы овладеть мастерством убедительной и стройной речи, полагая, что всегда "о наиболее значительных и великих делах говорили ораторы па площади города, прежде чем начинали болтать в закоулках философы; также и в наши времена, хотя философы называют себя руководителями других, однако, как показывает самое дело, ораторы являются руководителями других, и именно они должны называться властителями" .
Таково мнение одного из спорящих в диалоге – Лоренцо Валлы, гуманиста крайних взглядов, особенно в том, что касается вопросов языка: он вовсе исключает из рассуждения все, о чем не шла речь на золотой латыни, чему нет античного речевого прецедента. Вся христианская схоластика, все богословие в целом для него неприемлемы, поскольку изначально представляют собой порчу языка, а стало быть, и мысли. Однако, пусть и в крайней форме, здесь выражено общее гуманистическое предпочтение – оратора философу. Предпочтение отдано активному слову, формирующему мнение, вторгающемуся в жизнь.
По всей Италии, а чуть позже и по всей Европе гуманисты играют роль советников при правителях, появляются на ключевых государственных постах. Они становятся кардиналами и даже занимают папский престол, подобно создателю ватиканской библиотеки Николаю V (1447–1455), восторженному любителю античности Энеа Сильвио Пикколомини – Пию II (1458–1464). Или, еще позже, сыну Лоренцо Медичи – Льву X (1513–1521), при чьем дворе царил Рафаэль, где побывало множество других художников, музыкантов, ученых и по смерти которого не на что было организовать торжественные похороны римского первосвященника, ибо казна оказалась пуста.
Новые идеи в Италии обретали силу и даже власть. Гуманисты становились политиками, занимали посты государственного управления и при исполнении должности пытались следовать своему убеждению, насколько допускали обстоятельства. Пределы допустимого были не слишком широкими, и нолем собственно гуманистической деятельности оставался досуг – otium , проводимый в кругу столь же увлеченных античной ученостью друзей.
В этом жизненном кругу беспрепятственно исполнялся план достойной жизни. Здесь человек в полной мере ощущал себя достойной личностью, каковой он и является по своей природе в качестве создания Господа и собственных рук, своей неустанной деятельности – studia humanitatis. Эта деятельность есть труд, радость и наслаждение. Умение наслаждаться жизнью – важная часть ее гуманистического восприятия. Если гуманисты и ограничивали себя, то не из чувства презрения к земному и телесному, но из уважения к разуму, во всем диктующему умеренность. Учебником новой жизни служила античная словесность.
П. О. Кристеллер прав в том, что областью, в которой программа новой деятельности безусловно осуществляла себя, была сфера образования. Довольно скоро не только филологом или политиком, но и купцом трудно было стать и достичь вершин па своем поприще, не причастившись плодов новой образованности. Трудно сказать, был ли купец, получивший гуманистическое воспитание, более нравственной, достойной личностью, но он просто не мог быть удачливым в делах, если не получил такое воспитание. Не все правители были расположены к гуманизму, как и не все торговцы. Но новые принципы образованности вошли в плоть и кровь деловой жизни, повлияли на ее язык, обычаи. Новые люди участвовали в политике, даже если не могли круто развернуть ее ход. Поэта и купца объединяло полученное ими образование, программа которого была направлена на формирование новой личности – индивидуальности. Была ли она действительно более гуманной, человечной?
Гуманистическая убежденность в достоинстве человека стала ударом по средневековому иерархизму мышления, согласно которому благороден только тот, кто отмечен благородным происхождением. Для гуманистов нравственное существует независимо от социального:
"Быть благородным, – писал Салютати, – это превыше всего: природа такого человека предрасположена к добродетели, однако таким образом, что это не гарантируется величием и достоинством и не отнимается неизвестностью положения и благорасположением или неблаговолением Фортуны – истинная добродетель в этой борьбе только укрепляется, и, естественно, не может исчезнуть. Плебеи и рабы могут быть не меньше благородными и добродетельными, чем патриции и государи" .
Социальное положение не препятствует осуществлению достоинства личности, но и не гарантирует его. Все зависит от самого человека, от его желания развить в себе лучшее, данное от природы, но данное в совершенно еще сыром виде:
"Действительно, существует стремление к истинному благу, которое заложено в нас от природы; однако оно беспорядочно и непостоянно и покрыто, словно каким-то мраком, ошибочными суждениями. И мы, обманутые и ослепленные ими, блуждаем без дороги. Против этого мрака и слепоты человеческого рода необходимо просить помощи у философии..."
Когда слово "философ" в гуманистическом кругу употребляется сочувственно, то речь идет о нравственной философии – о первостепенном познании не Бога, не природы, а человека. Современник и земляк Бруни, как и он, житель Флоренции, новеллист Франко Саккетти таким рассуждением завершает одну из своих новелл: "...философия познает природу вещей, а если человек прежде всего не познал самого себя, как сможет познать вещи вне себя" (новелла VIII). Человек – мера всех вещей и исходная точка мысли.
Разумеется, свет новой философии способен достичь любого уголка общественной жизни, по гораздо доступнее он все же не плебею, а человеку обеспеченному, во всяком случае, настолько, чтобы новое гуманистическое образование было дано ему с детства. Иначе трудности на его пути возрастают неизмеримо, для их преодоления потребуются подвижничество и далеко не средние способности. Примеры позднего обращения в гуманистическую веру, впрочем, также известны. Джаноццо Манетти, происходивший из богатейшей купеческой семьи, лишь в 25 лет обратился к наукам, но после этого девять лет провел дома за книгами, покидая его стены только ради лекций в расположенном по соседству монастыре.
Нравственное достоинство независимо от социального... Хотя, пожалуй, это не совсем так, не о том идет речь: гуманисты не разрывают зависимость понятий, а пытаются изменить ее логику, исходя из мысли о достоинстве человека. Все зависит от человека, а не от судьбы, по воле которой он родился в лачуге или во дворце. Впрочем, большинство прославленных флорентийских гуманистов XIV–XV вв. происходили из семей, обладающих и благородством, и богатством. Но именно классическая образованность создавала им блестящую репутацию, делая их славой родного города и объектом ревностной борьбы других итальянских дворов, желающих иметь у себя на службе людей, столь же блистательных.
Человек способен творить сам себя, облагораживать собственную природу и тем определять свое место в мире. В этой логической цепочке остается сделать последний шаг: творя себя, человек обновляет и мир, в котором живет, делает его достойным своего человеческого достоинства. Во всяком случае, нельзя сказать, что гуманисты не предпринимали таких попыток. Но нельзя не сказать и о том, что эти попытки чаще всего приносили разочарование. Хотя слово "утопия" появилось лишь в начале XVI в. (см. § 8.4 "Томас Мор: человек на все времена"), но утопизм как настроение, склад мысли изначально сопутствовал гуманизму. Мечта об осуществлении идеала достойной жизни сменилась эпохой трагического гуманизма к началу XVII в.
Сделаем некоторые предварительные выводы.
Эпоха Возрождения, начавшаяся в Италии в первой половине XIV в., завершится как событие общеевропейское в начале XVII столетия.
Основными культурными факторами эпохи были гуманизм и возрождение античности, что и дало эпохе ее название. Свершившееся возрождение античности не только количественно (по объему знания ставших доступными текстов), но и качественно отличается от череды средневековых "ренессансов". Это отличие связывают с явлением нового человека, способного оценить в античности идеал гармонической, достойной личности и избрать его в качестве образца для свободного подражания.
Понимание эпохи Возрождения во многом зависит от того, какой смысл вкладывают в понятие "гуманизм" и как устанавливают его пределы. Это понятие оказывается тем более открытым для интерпретационной полемики, что оно не принадлежит словарю самой эпохи Возрождения, но возникло после ее завершения как производное от слова "гуманист", в свою очередь, восходящего к латинскому слову "человек".
Был ли гуманистическим преобладающий дух времени, дух эпохи? Далеко не каждый современник мог подняться на заданную античным идеалом высоту, посвятить годы и годы обретению классической образованности. Однако гуманистическая программа оказала влияние на всю систему образования, которая предлагала каждому утвердиться в праве быть достойной личностью, подсказывала античные образцы. Общим было ощущение возросшей свободы деятельности и ее поля, раздвинувшего свой горизонт. Поэт, политик, купец отличались друг от друга, но, взятые вместе, они составляли грани ренессансного человека, отличного от человека Средневековья и предсказывающего (в какой мерс – это дискуссионный момент) рождение человека Нового времени.
В сфере воздействия гуманизма, помимо письменной культуры, оказывается целый ряд конкретных жизненных проявлений – образовательная программа, стиль общения, речевые жанры, этикет, которые в своей совокупности поддерживают гуманистическую утопию о достойной личности в достойном этой личности обществе. Как всякая утопия, гуманизм не подчиняет себе полностью течение жизни, но, оставаясь на ее горизонте, бросает свет на все ее пространство, сообщая ему свою энергию.
Гарэн Э. Рождение гуманизма: от Франческо Петрарки до Колюччо Салютати // Гарэн Э. Проблемы итальянского Возрождения. С. 46–48.
Во времена Высокого Средневековья и в эпоху Возрождения слово «гуманизм» имело совершенно иной смысл, нежели сегодня. Гуманизм Возрождения - это многогранное культурное явление, основанное на системе изучения «семи свободных искусств», созданной в средние века. После того, как образование перестало быть монополией церкви, во многих городах Европы стали появляться светские школы, готовившие учащихся по определенным профессиям - чаще всего, юристов и медиков. Несколько позднее, в конце XI-начале XII в. начали возникать высшие школы - университеты, в которых студенты изучали весь комплекс наук, известных Средневековью. Помимо «царицы наук» - теологии - в этот комплекс входили семь областей знания, изучение которых было разделено на две ступени. Низшая ступень, тривиум или тривий, включала грамматику, риторику и логику, являвшихся базой для подготовки образованного человека. После тривиума ученик, если ему позволяли средства, переходил на более высокую ступень - квадривиум, включавший арифметику, геометрию (в рамках курса геометрии давались и сведения по географии, правда, довольно скудные), астрономию и музыку. Внецерковные школы стали главным признаком того, что общество отходило от чисто религиозных духовных идеалов предыдущих столетий. В Европе вырос спрос на образованных людей, знания приносили теперь не только почет и уважение, но и неплохой доход. Разумеется, при таких условиях светские школы появлялись повсюду в Европе. И все-таки на протяжении довольно долгого времени уделом светских школ оставались лишь прикладные науки. Философия (точнее, богословие) все еще считалась приоритетом университетских профессоров, в то время как вопросами мироздания занимались исключительно люди церкви. Лишь в начале XIII в. наряду со схоластикой зародилось новое направление в средневековой философии, получившее название гуманизма. Основу гуманистического познания составляли «свободные искусства», получившие название «гуманитарных». В новой системе ценностей человек как бы поднялся на одну ступеньку, приблизился к своему Творцу и стал почти что равен Ему. Гуманисты сыграли чрезвычайно важную роль в общественно-политической и духовной жизни итальянского общества в XIV-XV вв. Благодаря их усилиям светская образованность получила широкое распространение, вытеснив схоластическую традицию. Художественные идеалы гуманизма, основанные на античной культуре и античных идеалах красоты, оказали большое влияние на живопись, скульптуру и архитектуру. Основным центром гуманистической культуры в Италии XIV в. была Флоренция. С середины XV в. эта культура начала проникать и в другие города Северной и Центральной Италии, а оттуда - за рубеж.
