ФОТО Getty Images

«Доверься свои чувствам!»

«Казалось бы, жанр фэнтези вперемешку с боевиком не должен подразумевать глубокого раскрытия самых трудноразрешимых экзистенциальных сомнений человечества, – размышляет психотерапевт Лариса Штарк. – Однако Голливуд идет на помощь зрителю, отвечая на потребность найти простые ответы на сложные вопросы. В «Звездных войнах», как мантра, повторяются одни и те же короткие фразы, и каждый может открыть в них свой – разной степени глубины – смысл. Самая частая фраза, которую слышит зритель на протяжении шести эпизодов, – это: «Доверься своим чувствам! Да пребудет с тобой сила!»

Например, мне как психотерапевту кажется, что «гештальт» вещает с большого экрана, когда слышу: «Сконцентрируйся на том, что происходит здесь и сейчас. Нельзя уделять внимание будущему в ущерб настоящему – главному течению жизненной силы». И размышляю: а ведь на самом деле неприятие действительности ведет к защите от нее, к выработке суррогатных форм совладания: переедание как лекарство от скуки; алкоголизм как лечение от тревоги; промискуитет (частая смена половых партнеров) как бегство от эмоциональной близости. Это иллюзорно и ненадолго улучшает ситуацию, а в дальнейшем усугубляет ее… И так каждый для себя находит смысл в этих простых и емких мыслях, многократно звучащих из уст героев.

Все мы, хотим этого или нет, начинаем идентифицировать себя с кем-либо из героев. Кому захочется быть похожим на злодея? В «Звездных войнах» такое количество положительных героев, как мужского, так и женского пола, разных возрастов, что каждый подберет себе объект идентификации. Здесь есть талантливый мальчуган, собирающий спорткары, берущий первый приз в гонке со взрослыми. Подростки, опережающие в своих способностях сэнсэев. Взрослые зрелые мужчины, умудренные опытом, и самый пожилой магистр Йода восхищают готовностью прийти на помощь младшим и показать такой класс боевого искусства, откинув в сторону клюку и распрямив сгорбленную спину, что кажется, все возможно в этом мире и сами мы тоже все сможем. Красота героинь, количество нарядов, которые они меняют за один эпизод, количество их поклонников, а также умение женщин стратегически мыслить наравне с мужчинами и стрелять из бластера притягивают к киноэкранам женскую аудиторию.

Особое место в «Звездных войнах» уделяется чувствам: страху, в том числе страху смерти, гневу, злости и способам совладания с ними. «Гнев, страх, агрессия – темная сторона все это… Темная сторона быстрее, проще, притягательнее. Отличить плохое от хорошего можно, когда ты спокоен, умиротворен, пассивен», – внушает Люку Йода. Суть его высказываний сводится к тому, что сила заключена в умении принимать и совладать с эмоциями, а не подчинять им свое поведение. Интересен тот факт, что Натали Портман в период съемок в «Звездных войнах» проходила обучение в Гарварде на психологическом факультете, отказавшись от участия в других кинопроектах. Видимо, с Джорджем Лукасом им было о чем поговорить, а зритель в результате продукта их совместной деятельности получил краткий и недорогой курс рационально-эмотивной психотерапии.

Один из самых бесспорных «крючков» киноэпопеи – это старое и не забытое добро, которое побеждает зло. Как это ни избито, но нам хочется хеппи-энда. В фильме много смертей, но погибают преимущественно незнакомые, второстепенные лица. Происходит даже воскрешение любимого героя – Квай-Гон Джинна, что напоминает всем известный библейский сюжет. Жизнь то одного, то другого героя висит на волоске многократно каждую серию, что поддерживает накал страстей. Причем количество сюжетных линий, диалогов, флирта, драк и неземных тварей таково на квадратный сантиметр экрана, что это оказывает трансовый (гипнотический) эффект – затягивание в мир по ту сторону экрана. И в то же время есть четкое понимание, что сидящий в кресле в зрительном зале находится в безопасности, ему ничто не угрожает, так же как и любимым героям. Возможно, это и есть самый большой успех «Звездных войн» – ставка на желание людей испытать множество страстей и не платить за это своей судьбой».

«Новый миф о путешествии героя»

«Фильмы Лукаса отражают экзистенциальные поиски молодого человека – стремление к свободе, к определению своих ценностей, к нахождению собственного места, обретению любви, – уверен гештальт-консультант Евгений Тумило. – Если заглянуть в историю, то первая лента Джорджа Лукаса, космическая антиутопия «Галактика THX-1138»(1971), уже имела все эти составляющие, хотя и не достигла значимого успеха. Вторая картина, «Американские граффити» (1973), также снятая для молодежи и о молодежи, была посвящена ритуалам взросления и как нельзя лучше угадала потребность целого поколения в собственном образе на киноэкране. «Я решил задокументировать то, как мое поколение кадрило девчонок», – вспоминает сам Лукас. Картина имела огромный успех и прошла на ура не только в Америке, но и в Европе, собрав ряд самых престижных наград и номинаций, в том числе и на «Оскар».

Коммерческий успех позволил Лукасу стать независимым режиссером и вернуться к космической тематике – более универсальной и более зрелищной, а потому и более интересной широкой аудитории. В то же время знакомство с эпосами разных частей света и идеи мифолога Джозефа Кэмпбелла («Мифология есть психология») позволили облечь в метафорическую форму все, что Лукас знал о жизни и потребностях молодого поколения. Таким образом оформилась идея «Звездных войн» – зрелищного, захватывающего кино для молодежи, говорящего с ней об актуальных проблемах на универсальном языке метафор, понятных во всем мире. Так родился новый миф о Путешествии Героя.

Первая трилогия (4-6 эпизоды) посвящена становлению Героя и психологии добра, где за увлекательнейшим сюжетом и умопомрачительными спецэффектами читаются вполне ясные метафорические послания, основанные на гуманистических ценностях: «Слушай себя», «Опирайся на отношения с людьми», «Смело смотри в глаза своим страхам». В отличие от большинства фильмов о супергероях и борьбе Добра со Злом, Лукас не делит людей на плохих и хороших, но показывает, что в каждом есть частица и того, и другого. Это важный момент, потому как иллюстрирует фундаментальные находки социальной психологии 60-70-х – концепцию «банального зла» Ханны Арендт и «Стэнфордский тюремный эксперимент» Филиппа Зимбардо. Лукас показывает также, что будущее не предопределено, а родительские сценарии, особенно негативные, можно поменять. Что «плохих родителей» можно не убивать, в прямом или переносном смысле, но прощать. Что основа собственной гармонии в принятии себя и своего прошлого. Сила в том, чтобы слушать себя и доверять себе. Но в этом же и великая опасность, если вдруг место любви занимает боль и страх.

Вторая трилогия (1-3 эпизоды) как раз и раскрывает тему падения Героя, исследуя психологию Зла. Зло старается быть анонимным, действуя из-за кулис или надевая маску. Зло стирает человеческие особенности, плодя безликих клонов. Зло жестоко и эгоистично. Но главное, что толкает человека на Темную Сторону, «не жестокость и отсталость, а его изоляция и нехватка нормальных социальных взаимоотношений» (Ханна Арендт).

Сравнивая обе трилогии, можно заметить странный, на первый взгляд, парадокс. При максимально схожих стартовых условиях судьбы двух героев, Люка и Энакина, кончаются принципиально по-разному. Люк, принося себя в жертву, сохраняет и обретает себя нового. Энакин, напротив, пытаясь всеми силами сохранить ускользающее, как ему кажется, счастье, полностью теряет себя как личность. Люк принимает свою судьбу, Энакин же ломает ее. У Джозефа Кэмпбелла есть фраза: «Вчерашний герой завтра станет тираном, если не принесет себя в жертву сегодня». И эту мудрость можно приложить к разным аспектам человеческой жизни, не только к политике. Мать, родившая и вырастившая сына, – фигура безусловно героическая. Но стоит ей только попытаться оставить ребенка, что называется, «для себя», и тут же последует трансформация в тирана. Поэтому без жертв невозможна ни одна трансформация, ни одно путешествие. Попытка не заплатить может обернуться потерями куда большими.

Важно, Лукас многократно показывает, что сама по себе борьба со Злом еще не ставит героя на Светлую сторону. Героизм, как противовес «банальности зла», заключается в двух принципиальных вещах: «надо действовать, когда остальные пассивны; действовать надо ради общего блага, а не собственного» (Филипп Зимбардо).

Таким образом, полный цикл «Звездных войн» – это история становления личности или героический эпос, который воодушевляет на поиски себя и, одновременно, предостерегает от ложных ценностей и опасных соблазнов. В «Звездных войнах» образно передаются аккумулированные и обкатанные многими поколениями истины, необходимые для существования человека и человечества. Истины порой весьма непростые и болезненные. Мифологическая же форма позволяет читать их максимально безопасно, постигая согласно собственным возможностям уровень за уровнем. Именно благодаря этой своей экзистенциальной глубине, а не одним только спецэффектам, космическая сага Джорджа Лукаса еще долго будет являться, возможно, лучшим наставлением для всех нас».

Обратите внимание: данное эссе, написанное для журнала Catolic World Report, частично базируется на обзорах и эссе, ранее опубликованных на сайте Decent Films и в журнале National Catholic Register.
(Стивен Д. Грейданус)

Круг замкнулся.

Сага, начавшаяся с середины, более чем четверть века назад, фильмами «Звездные войны», «Империя наносит ответный удар» и «Возвращение джедая» (также известными поклонникам как Эпизоды IV, V, и VI, соответственно), наконец, пришла к своему финалу с выходом на экраны в мае этого года Эпизода III: «Месть Ситхов», третьей (и последней) части новой трилогии-приквела, раскрывающей нам предысторию оригинальной трилогии.

Хотя новые приквелы почти повсеместно были приняты более прохладно, нежели классическая трилогия, вселенная «Звездных войн» все еще остается пластом культуры - причем пластом огромного размера. Воздействие, оказанное «Звездными войнами» на Голливуд, воистину неисчислимо. Невозможно представить фильмы про Индиану Джонса, «E.T.» («Инопланетянин»), «Матрицу» или «Властелина Колец» без «Звездных Войн». Не секрет, что самые ожесточенные критики Лукаса обвиняют «Звездные Войны» ни в чем ином, как в «уничтожении» Голливуда, поскольку он, будто бы, отвратил зрителей от утонченной софистики таких фильмов, как «Крестный отец», «Таксист» или «Энн Холл», вместо этого соблазняя их подростковыми фантазиями, зрелищностью и романтикой.

Вот - типичная цитата из обличительного манифеста Питера Бискинда "Easy Riders, Raging Bulls: Как поколение «Sex-Drugs-and-Rock’n’Roll» спасло Голливуд: «Когда уже все было сказано и сделано, Лукас и Спилберг вернули аудиторию 1970-ых, вскормленную на утонченной диете европейского кино и голливудской „новой волны“, назад к наивной простоте эпохи „до-шестидесятых“, в Золотой Век кинематографа… Они прошли назад через зеркало».

Правда, на эту ситуацию можно взглянуть с другой точки зрения и представить все совершенно в ином свете: именно Лукас со Спилбергом «спасли Голливуд» от упадка в эпоху «секса, наркотиков и рок-н-ролла» и вернули в кинотеатры старый добрый сюжет «добро против зла».

Но это не означает, что для критики Лукаса нет оснований. С художественной точки зрения, недостатки и ограниченность фильмов «Звездных Войн»,- а также многих их менее выдающихся наследников, от «Дня независимости» до «Расхитительницы гробниц»,- вполне очевидны. Они бесхитростны, не блещут актерской игрой, порою плохо продуманы и, зачастую, увязают в собственных внутренних противоречиях.

Чем дальше развивалась лукасовская сага, тем более явными становились все ее недостатки. Когда проницательный Лукас дал своему первому фильму «Звездных Войн» озадачивающий подзаголовок «Эпизод IV - Новая Надежда», у него, пожалуй, еще не было ясного видения всего сериала из шести (или девяти) фильмов. Скорее, он просто воздавал должное дневным приключенческим сериалам своего детства; ему хотелось пережить ощущение художника, стоящего перед большим чистым холстом, но, по сути, в голове у него были одни лишь туманные идеи относительно возможных продолжений и еще более туманные идеи относительно абсолютно гипотетической в ту пору предыстории.

В результате, чем больше Лукаса пытался экстраполировать события, способные произойти до или после «Новой надежды», тем больше проблем возникало. «Империя наносит ответный удар» повсеместно считается самым сложным и интересным фильмом классической трилогии, а вот на «Возвращении джедая» уже были заметны швы. Приквел принес с собой кучу новых проблем, подкинув дров в костер критики.

И все же, несмотря на эти ловушки, вселенная Лукаса оказала значительное влияние на целое поколение кинозрителей - благодаря таким своим ценным качествам, как зрелищность и волнующий сюжет. Сила, рыцари-джедаи, Дарт Вейдер, Оби-Ван, Принцесса Лейя, Йода, световые мечи и Звезда Смерти занимают столь прочное место в общественном сознании бесчисленных американцев, что вполне могут именоваться мифологией.

В своей статье о «Новой Надежде» я назвал «Звездные Войны» «квинтэссенцией американской мифологии»: берем понемногу от Короля Артура, Толкиена и легенд о самураях, придаем всему этому атрибуты космической оперы в духе Бака Роджерса и Флэша Гордона и приукрашиваем ностальгическими клише из золотого века Голливуда - отважные путешественники, воздушный бой из фильмов о Второй Мировой, киношные злодеи-нацисты и перестрелки в салуне.

Перестрелки в салунах, конечно, относятся уже к другой великой американской мифологии - вестернам. (Благодаря чему Хан Соло наделен совершенно ковбойским видом и ковбойскими же повадками). К 1970-м годам, тем не менее, вестерны уже не пользовались такой популярностью, как раньше (хотя их влияние продолжало ощущаться во множестве фильмов, от «Звездных Войн» до «Крепкого Орешка» и «Армагеддона»).

Так или иначе, эти истории о ковбоях и индейцах всегда были привязаны к реальной хронологии и географии,- хотя это и не имело никакого отношения к правдободобности самих историй,- в этом смысле они больше похожи на легенду, чем на миф. Легенда - это именно тот литературный жанр, в котором общеупотребительными являются выражения вроде «давным-давно» или «далеко-далеко». (В некоторых вестернах, на самом деле, порой также встречаются элементы паранормальности, но не в таком количестве, чтобы отнести вестерн к жанру мифа - как, скажем, истории о привидениях).

Тем не менее, существует один аспект, в соответствии с которым вестерны в большей степени, чем «Звездные войны», напоминают традиционную мифологию: формирование культуры. Подобно сказаниям о Короле Артуре или классическим греко-римским легендам о богах и героях, легенды Дикого Запада - это собрание неисчислимых историй, рассказанных и пересказанных по многу раз, в тысячах различных вариантов, великим множеством рассказчиков.

В этом отношении «Звездные Войны» больше походят на «бульварный» вариант толкиеновского «Властелина колец», чем на «Le Morte D’Arthur» Мэлори - непревзойденный труд в жанре эпического мифотворчества, обращающийся ко множеству источников, но переданный от лица единственного рассказчика.

Конечно, само собой разумеется, что в качестве «мифопеи» (т. е., «мифической эпопеи») «Звездные Войны» не могут составить конкуренцию «Властелину колец». Это вытекает из нескольких причин; но главная причина, это, без сомнения, явное неравенство между художественными, образными, духовными и интеллектуальными средствами этих двух создателей,- так же, как и несоответствие их амбиций. (Справедливо будет заметить, что Лукас создавал фильм, тогда как Толкиен работал с текстом. Толкиен мог позволить себе роскошь редактировать и совершенствовать свою историю, пока не добился желаемого результата,- то, чего Лукасу так и не удалось осуществить, несмотря на его героические усилия по созданию «специальных изданий» и последних DVD-версий.)

Толкиен был оксфордским ученым, профессором языкознания и литературы, человеком, хорошо знакомым с норвежскими и англо-саксонскими мифами (он читал их на языке оригинала); он был тем, кто хотел создать мифологию для Англии и англичан (Толкиен не воспринимал артуриану в качестве подлинной мифологии из-за ее исторических - а, в особенности, религиозных,- противоречий с реальным миром). Кроме этого, он был набожным католиком.

В противоположность ему, Лукас - кинопроизводитель с довольно скромными талантами, чьи познания в области мифотворчества ограничиваются шапочным знакомством с мифологическими архетипами, сведения о которых он почерпнул из книг Джозефа Кэмпбелла. Он не имеет сколь-нибудь четко выраженных религиозных убеждений и всегда считал свои «Звездные войны» этакими «попкорн-фильмами» для детей. Между тем, эти фильмы, подобно «Волшебнику из Страны Оз», производят неизгладимое впечатление на юных зрителей, и это впечатление остается с ними даже тогда, когда они вступают во взрослую жизнь. Эти фильмы, несмотря на все их недостатки, обладают удивительной способностью пробуждать в нас ребенка.

Как это ни парадоксально, но презрительное отношение критиков к «Звездным Войнам» часто основывается не только на бесспорных недостатках этих фильмов, но также и на тех же самых мифоэпических качествах, за которые другие произведения расхваливают. Эти критики, вооружившись идеологической секирой, желают разметать в пух и прах всю мифоэпику как таковую. По сути, потоки критики, направленные в адрес «Звездных войн», ничем не отличаются от критики, адресуемой «Властелину колец» - все эти претензии могут быть в равной степени предъявлены любому другому мифологическому произведению, от «Одиссеи» до «Le Morte D’Arthur».

Какие же мифологические качества подвергаются наибольшему осмеянию? Критики упрекают «Звездные Войны» (и Толкиена) в литературных заимствованиях, стереотипичных персонажах и ситуациях, недостатке психологической глубины, и лишенном каких-либо оттенков, моралистском подходе к видению проблемы добра и зла. («Звездные Войны», помимо всего прочего, упрекают в примитивизме,- в частности, в том, что диалоги в фильме не выдерживают никакой критики.)

Чего все эти критики, кажется, не понимают,- так это того, как работают принципы мифологии. Персонажи мифов, ситуации, в которые они попадают, скорее, не стереотипичны, а архетипичны; в случае «Звездных Войн» это происходит благодаря мифическим и архетипическим образам и структурам, которые Лукас позаимствовал из влиятельного трактата Кэмпбелла «Герой С Тысячей Лиц».

На первый взгляд, стереотипы и архетипы выглядят подобными: и там, и там для привлечения внимания используют наиболее эффективные раздражители - вот только сами раздражители весьма отличаются друг от друга. Цель стереотипов состоит в том, чтобы эксплуатировать распространенные предубеждения и заблуждения. Например, «Титаник» Джеймса Кэмерона, абсолютный чемпион американского проката, в целях завоевания популярности у зрителей использовал такие стереотипичные представления, как «богачи - это снобы и высокомерные кретины», «бедняки - это романтики, свободные духом», «страстная любовь способна преодолеть моральные запреты и социальные устои» - и т. д.

В противоположность им, архетипы работают по принципу объединения с первичными, или базовыми, категориями. Архетипичные фигуры и ситуации в «Звездных войнах» включают в себя Героя (Люк Скайуокер), Мудрого Старца (Бен Кеноби), Призыв к действию с обязательным Отказом (Люк, поначалу, не хочет следовать за Беном и становиться джедаем), кризисную ситуацию «В-Животе-У-Кита» (героев «заглатывает» Звезда Смерти), и так далее.

В этих хорошо известных всем сюжетах противостояние добра и зла описывается в более острой, гротесковой форме, чем это происходило бы в реальной жизни; в по-настоящему реалистичной драме мы должны были бы отразить полутона, моральные терзания, конфликт интересов, непредвиденные противоречия,- словом, все то, что является составной частью реальной жизни, а не черно-белых конфликтов из сказок и мифов.

И опять-таки мы вернулись к тому, в чем некоторые критики обвиняют «мифопею»: вы хотите, чтобы именно в таком свете ваши дети представляли себе конфликтные ситуации? Разве мы не хотим, чтобы они имели более широкое, более критичное представление об окружающем мире? Сколько войн в реальном мире на поверку оказываются такими же черно-белыми, как героическая борьба лукасовского Повстанческого Альянса против злобной Империи?

По меньшей мере, одна: война между небесами и адом. Эта война вспыхивает время от времени,- образно говоря, разумеется,- проявляясь в земных конфликтах того или иного сорта. Конечно, мы хотим, чтобы наши дети научились распознавать нюансы, оттенки серого и правомерность нравственного выбора. Конечно, мы хотим, чтобы они были способны мыслить критически, призывать к ответу собственных лидеров, с должным пониманием относиться к оппонентам и т. д.

С другой стороны, нам также хочется, чтобы они осознали, что в этом мире существует как явное добро, так и явное зло, и для того, чтобы принять эту действительность, нет ничего лучше «мифопеи». А для того, чтобы познакомить детей с «мифопеей», в нашем сегодняшнем мире есть несколько фильмов, вроде «Звездных войн». (Без сомнения, «Властелин колец» Питера Джексона,- также превосходная «мифопея», но для детей этот фильм подходит в меньшей степени.)

Правда, верительные грамоты, провозглашающие «Звездные войны» «мифопеей», не бесспорны. В своем уничтожительном эссе, написанном для Salon.com, Стивен Харт утверждал, что настоящим вдохновением для "Звездных Войн послужили дешевые научно-фантастические романы, плоские и примитивные, а все заявления касательно мифологических аллюзий - не более чем попытка саморекламы со стороны Лукаса, в которой ему оказали содействие легковерные журналисты вроде Билла Мойерса.

Ну что ж, Харт имеет право на свое мнение. Лукас - продувная бестия, к высказываниям которого следует относиться с большой долей скептицизма; и, конечно же, влияние дешевых фантастических сериалов на «Звездные Войны» не следует преуменьшать,- ну что ж, давайте будем говорить прямо и признаем, что сага Лукаса - это pulp fiction, и на этом закончим. Однако аргументация Харта становится весьма спорной, когда он пытается разоблачать мифическую основу, на которой держится вся история.

В качестве примера «притянутых за уши» ассоциаций с мифами Харт приводит традиционный мотив «В Брюхе у Чудовища» - мотив, проявления которого пытливые исследователи «Звездных войн» отыскали повсюду: от истории с попаданием «Тысячелетнего Сокола» в глотку астероидного монстра («Империя наносит ответный удар») до падения в мусороуплотнитель в «Новой надежде».

Харт справедливо отмечает, что ни одно из этих событий в действительности не соотвествует классическому мифическому мотиву, поскольку пребывание «в брюхе чудовища» символизирует некий важный переход или преобразование, «смерть и воскрешение», подобно тому, что испытали Иона в чреве кита или Христос в гробнице. В общем, это не совсем то же самое, когда спасение из мусоросборника открыло перед Люком новые горизонты Силы, или когда после пребывания в глотке астероидного монстра изменились отношения между Ханом и Лейей.

Однако, если рассматривать в качестве «чудовища» не уплотнитель мусора, а непосредственно саму Звезду Смерти, то все встает на свои места. Поразительно похожий пример подобного рода, в действительности, можно обнаружить и в «Братстве Кольца», во время похода сквозь шахты Мории. И здесь, и на борту Звезды Смерти, героям, охваченным трепетом, предстоит проникнуть во внутренности занятой врагом цитадели, бороться за свое спасение и убежать от преследующих их врагов.

Что наиболее характерно, в обоих случаях герои осуществляют успешный побег только после того,- и сразу же после того,- как архетип мастера-наставника приносит себя в жертву во время сакральной битвы с воплощением зла и предоставляет остальным, таким образом, шанс на спасение. (Возле того места, где пал от руки Вейдера Оби-Ван, имеется шахта, очень похожая на пропасть, в которую упал Гэндальф - это наводит на мысль, что таким образом Лукас, вольно или невольно, отразил влияние, оказанное на него «Властелином колец». У книги в конце 1960-х годов появился настоящий культ поклонников.)

Потеря наставника - ключевой поворотный момент в Путешествии Героя (Король Артур, согласно некоторым версиям этой истории, точно так же однажды лишился Мерлина); с этого момента герой, оставшийся один, должен измениться и полагаться отныне только на свои собственные силы. В «Звездных Войнах» этот переход несколько расширен и смягчен тем обстоятельством, что Люк немедленно узнает о внетелесном присутствии Оби-Вана («Беги, Люк, беги!»), что поднимает Люка на новый уровень понимания путей Силы.

По иронии судьбы, хотя лукасовский мастер-наставник и возвещает, что после смерти он «станет более могущественным, чем это можно вообразить», по-настоящему могущественным после своей гибели становится один лишь толкиеновский ментор. Лукас так и не удосужился наделить эфемерного Кеноби большей силой или большей мудростью, чем те, которыми он обладал в прежней жизни. Причины этого неравенства проистекают непосредственно из религиозных мировоззрений этих двух мужчин - Лукаса и Толкиена. История Толкиена отражает его веру в посмертное воскрешение, в особенности, в воскрешение Христа, тогда как история Лукаса, по сути, включает в себя лишь некие расплывчатые тезисы о спасении души.

Еще одной важной метаморфозой, произошедшей с Люком после пребывания на Звезде Смерти, можно считать тот факт, что там он делет первый шаг к своему «Путешествию Героя» (определение из книги Кэмпбелла.- Riila), а именно - спасение девы. В то же самое время, здесь,- как и во всех других местах повествования,- «Звездные Войны» весьма вольно обращаются с классическими архетипами: динамика сцены спасения усиливается тем обстоятельством, что дева здесь - вовсе не беспомощная девица, попавшая в беду, а вооруженная бластерами, самоуверенная предводительница Повстанцев.

Другие примеры того же рода,- то есть, когда пленение и последующий дерзкий побег с враждебной территории сопровождаются символическим переходом персонажа на качественно новую ступень,- в Звездных Войнах включают в себя следующие моменты:

• Пещера снежного чудовища вампы в «Империя наносит ответный удар», когда способности Люка в Силе резко возрастают;
• Дерево зла на Дагобе в «Империя наносит ответный удар», когда Люк сражается со своим собственным страхом и познает некую мрачную тайну, связанную с Дартом Вейдером;
• Спасательная миссия Люка во дворце Джаббы Хатта в «Возвращении джедая», в особенности, те моменты, когда он оказывается в клетке с ранкором и когда он в последнюю минуту избегает гибели в пасти сарлакка - на этих примерах хорошо видно, что Люк превратился из нетерпеливого выскочки в героя-воина;
• Проникновение Люка на вторую Звезду Смерти в «Возвращении джедая», где он принимает самый главный вызов в своей жизни, с честью проходит испытание и, наконец, получает звание рыцаря-джедая;
• Преддверие огромного стадиона на Джеонозисе в «Атаке клонов», когда страх перед неизбежной гибелью велит Амидале признаться в своей любви к Анакину;
• Сцена космической битвы в «Мести ситхов», когда Анакин «огнем и мечом» прокладывает себе путь на вражеское судно и дает волю гневу, совершая фатальный шаг на своем пути к Темной Стороне.

В мифологии «Звездных Войн» присутствует множество элементов: рыцари-джедаи с их сверхъестественными способностями, вызывающие в памяти китайские боевики о непобедимых мастерах Шао-Линя; в противоположность им, в фильмах действуют злобные лорды Сита, или «Дарты», которых «всегда двое»; повторяющиеся мотивы вроде напряженных поединков возле бездонной ямы, куда обычно сваливается поверженный соперник. Но из всех этих элементов нет ничего более распространенного и повсеместно известного, чем пресловутая «Сила», средоточие тайны и источник знаний во вселенной джедаев.

Здесь также, возможно, сказывается влияние Кэмпбелла. Сам Кэмпбелл представляется своего рода пантеистом или монистом, полагающим, что «высшая тайна» - это, скорее, абстрактная энергия, чем некая личность по имени Бог.

В интерпретации Лукаса «Сила» выглядит не столь однозначно, как идея Кэмпбелла относительно абстрактной энергии в качестве «высшей тайны». В «Новой Надежде» Сила описывается как «энергетическое поле», генерируемое всеми живыми существами и соединяющее всю галактику воедино; это поле отчасти «руководит вашими действиями», но также и «повинуется вашим командам». В Эпизоде I: «Скрытая Угроза», напротив - Сила, кажется, наделена большим количеством персональных характеристик: рыцарь-джедай Квай-Гон неоднократно именует ее «живой Силой» и даже говорит о «велении Силы» - такое отношение граничит с теизмом.

То, что у Силы есть «хорошая сторона» и «темная сторона», известно всем; в то же время, когда в «Империи» нам говорят, что «темная сторона не более сильна», не ясно, так же ли «не более сильна» при этом светлая сторона, если учитывать равновесие добра и зла по типу «инь и янь».

К тому же, множество факторов свидетельствует о том, что в итоге добро и зло так и не пришли в состояние равновесия. В частности, все фильмы пронизывает одна общая идея о том, что силы добра непременно должны одержать триумфальную победу над силами зла; особенно отчетливо это проявляется в финале «Возвращения Джедая», где бурные победы следуют одна за другой.

Другой момент: обычно персонажи используют слово «Сила» без уточнения ее качественной характеристики, то есть, не подчеркивают специально, что речь идет о Светлой стороне. В то же время, если в разговоре подразумевается Темная сторона, то это прямо указывается. Никто не говорит: «Используй Светлую сторону Силы», или «Да пребудет с тобой Светлая сторона Силы»; это считается само собой разумеющимся. По сути, сама фраза «светлая сторона» используется очень и очень редко, а фраза «светлая сторона Силы», кажется, вообще ни разу не была употреблена; в то же время, выражения «темная сторона» и «темная сторона Силы» используются постоянно. Определение «светлая сторона», видимо, не требуется, ибо понятие «Сила» - само по себе, без каких-либо уточнений, означает светлую сторону.

Что интересно, приквелы внесли еще большую путаницу в понятие «равновесия» в Силе, объявив отца Люка, Анакина Скайуокера, мессией, избранным, который, согласно пророчеству, должен будет «восстановить баланс Силы». Но, как стало совершенно очевидным из «Мести Ситхов», осуществлено это будет не путем установления равновесия между добром и злом, а путем уничтожения злого сита - как это происходит в «Возвращении Джедая». Так что «равновесие» в Силе определяется не как сосуществование инь и янь, не как взаимопроникновение добра и зла, но как триумф добра над злом. Это предполагает первенство добра над злом и согласуется с иудейско-христианской доктриной.

(Английское выражение «leap of the faith» довольно трудно перевести на русский язык; оно означает такую ситуацию, когда человек решается на смелый, даже отчаянный поступок, твердо веря в то, что силы небесные ему помогут. Это что-то вроде прыжка в неизведанное с завязанными глазами, когда полагаться можно только на свою веру.- Nexu)

Подобно вышедшей позже трилогии «Матрица», на «Звездные Войны» оказали влияние как Восток, так и Запад со своими христианскими, буддистскими, индуистскими и многими другими учениями, которые в фильме были весьма широко интерпретированы и подвергнуты анализу во всех возможных аспектах. Что до фильмов о «Матрице», то там философия дзэн и христианская тематика были объединены постмодернистским сюжетом, и лишились таким образом, атмосферы трансцедентальности (присутствия высших сил) и духовности. «Звездные Войны» же, напротив, предлагают более традиционную этику, когда в мире главенствуют высшие силы, а добро борется со злом.

К сожалению, новые приквелы, в особенности, Эпизоды I и II, оказались не в состоянии следовать стандартам оригинальной трилогии. Несмотря на впечатляющие достижения в области компьютерной графики и сцены, наполненные неуемной бравадой, этим фильмам недоставало атмосферы классической трилогии. Юмор и обаяние, которые делали Люка, Лейю и Хана такими привлекательными, практически отсутствовали у Квай-Гона, молодого Оби-Вана, Анакина Скайуокера и Амидалы. И, чем сильнее Лукас углубляется в историю Анакина Скайуокера, тем все хуже состыковываются кусочки в хорошо знакомой нам мозаике.

Если говорить конкретнее, то те позаимствованные из мифологии архетипы, что сделали классическую трилогию столь любимой и популярной во всем мире, начисто отсутствуют в Эпизодах I и II. Оригинальная трилогия была о добре и зле, героизме и подлости, дисциплине и страсти, искушении и искуплении грехов. В противовес ей, Эпизоды I и II в значительной степени зациклены на политических интригах и дебатах, подростковом упрямстве и мальчишеском увлечении. Прямолинейный приключенческий сюжет классической трилогии был заменен невразумительными политическими махинациями, связанными с налогообложением торговых маршрутов и республиканскими сепаратистами.

(В одной статье недавно прочла по этому поводу примерно следующее: «Сепаратисты в лице Торговой Федерации решили поиграть мускулами перед корускантскими сенаторами и устроили ради этого показательную блокаду Набу? Выглядит так, как если бы США решили развязать торговую войну с Японией и ради этого объявили бы эмбарго Малайзии».- Nexu)

В то время как классическая трилогия основывалась на архетипах Юнга, сюжеты фильмов-приквелов кажутся совершенно фрейдистскими, и даже напоминают местами пьесы Эдипа; Анакин - трагическая фигура, чье предназначение в том, чтобы убить своего приемного отца (Оби-Вана) и жениться на своей (суррогатной) матери, Амидале.

Нельзя сказать, чтобы фрейдистские символы совсем не присутствовали в классической трилогии. Кто-то может обнаружить скрытый эротический подтекст в том, как активируется и дезактивируется клинок светового меча, в том, как крохотные X-Wing"и кружат вокруг огромной, напоминающей яйцеклетку, Звезды Смерти в попытке ее оплодотворить; и, конечно же, фрейдистский смысл можно отыскать в конфликте отцов и детей между Люком и Вейдером.

И в то же время, фрейдистская теория в классической трилогии полностью ниспровергалась. «Возвращение Джедая» базируется на истори о сыне, который отказывается сражаться против своего отца и убивать его - фактически, он жертвует собой и терпит страдания ради спасения своего отца. Помимо этого, у Люка нет матери (или того, кто мог бы выступать в роли матери), как нет и брачного партнера (не будем брать в расчет легкое увлечение Лейей до того, как он узнает, что она - его сестра).

В противоположность этому, в приквеле фрейдистские и эдиповы мотивы весьма явственно выражены. Есть очевидный психоаналитический подтекст в том, как воспринимают мать Анакина. «В мыслях ты все время возвращаешься к матери»,- произносит один из членов Совета Джедаев в «Скрытой Угрозе» (Ки-Ади-Мунди.- Nexu). Этот джедай выглядит, как настоящий инопланетный Фрейд - с белой бородкой и необычно вытянутой вверх головой, которая напоминает одновременно и голову философа-мудреца, и некий фаллический символ. Разумеется, интонационное выделение слова «мать», да еще с выраженным ударением на первом слоге, совершенно не случайно.

Не случайным является также и то, что Амидала заметно старше Анакина, и что вскоре после встречи с ней он оставляет свою мать. И не случайно в Эпизоде II: «Атака Клонов» Анакин неоднократно произносит, что Оби-Ван «как отец мне», или что «ближе его у меня никого нет»: подсознательно он винит отца (отсутствующего отца) во всех тех лишениях, которые в детстве выпали на его долю.

В принципе, цикл пьес Эдипа, возможно, является столь же допустимым источником для современного мифологизирования, как и вечная битва между добром и злом. В то же время, большая привлекательность классической трилогии для зрителей может заключаться в том, что Фрейд (здесь мы используем удачную фразу из «Скрытой Угрозы») «чересчур много анализировал».

Тем не менее, теперь, с «Местью Ситхов», Лукас наконец-то, что называется, попал в ритм классической трилогии и сочинил пролог к своему мифу - как он и задумывал поначалу несколько десятилетий назад. Если оригинальная трилогия была повествованием о рождении героя, то «Месть Ситхов» - история о трагическом падении, о зле, которое далеко не всегда противостоит добру лоб в лоб, но зачастую избирает путь коварства и искушения.

«Месть Ситхов» начинается продолжительной батальной сценой, достигающей своей кульминации в тот момент, когда Анакин пытается посадить полуразрушеный звездолет, а тот пикирует вниз, к земле, подобно Люциферу, низвергнутому с небес. В конце фильма это гибельное падение Анакина будет полностью завершено, и ему суждено будет сразиться со своим наставником, Оби-Ваном Кеноби, на вулканической планете, посреди кипящих потоков лавы, где лица соперников будут озарять отблески адского пламени преисподней.

Кульминационная сцена, в которой Анакин будет практически полностью сожжен в огенном потоке лавы - последний и наиболее яркий пример того, что Лукас находился под влиянием христианских представлений и категорий. Среди других примеров можно назвать явно сатанинский персонаж, Дарта Мола из «Скрытой Угрозы»,- рогатого, краснокожего, одетого во все черное; можно также вспомнить и о том, что Анакин был рожден «при непорочном зачатии» и был наречен Избранным, чье предназначение состояло в уничтожении зла. Ужасный «Приказ 66» из «Мести Ситхов» - это отклик на «Число Зверя» из книги Откровений; и не забудем об искупительном страдании сына (Люка Скайуокера) в кульминационной сцене «Возвращения Джедая».

Само собой разумеется, «Звездные Войны» весьма далеки от христианских аллегорий; если не вспоминать об откровенной двойственности янь-инь или пантеизме, то можно сказать, что влияние восточных религий здесь проявилось в гораздо большей степени. В «Империи» Йода выказывает характерное для гностиков презрение ко всему физическому, в том числе, и к собственному телу («Мы - существа из света, и плоть здесь не имеет значения»). В «Мести Ситхов» Йода обращает внимание Анакина на суть джедайской философии отрешения; эта философия простирается за рамки христианских свобод и приближается, скорее, к тому бесстрастию, которое воспитывают в себе последователи Будды. Согласно Йоде, наше принятие смерти должно быть настолько абсолютным, что мы даже не должны оплакивать умерших.

И, тем не менее, все эти восточные элементы замешаны,- как бы против этого не возражали,- на гуманистических и христианских тенденциях. Йода может пренебрегать своим телом, однако в фильмах говорится о бессмертии личности, о сохранении своего «я» после смерти, а не просто о слиянии с Силой. Более того, этим самым подтверждается, что эсхатологически судьба хороших и плохих неодинакова: если для сита смерть - это просто физическое разрушение, то для джедая - это, своего рода, дверь в новую жизнь (даже если Лукас и не был в состоянии осознать, что такое новая жизнь в высшем понимании).

Именно по причине своей эсхатологической законченности, повсеместно используемая тема искушения и нравственного выбора имеет столь большое значение в «Звездных Войнах», чего никогда не было в восточных религиях. Будда, возможно, также подвергался искушениям, как заметил Лукас в своем комментарии к книге Кэмпбелла,- однако для Будды искушение могло лишь послужить очередной ступенью на неотвратимом пути к просветлению. И напротив,- для Анакина и Люка искушение служит приманкой и ведет к падению. И, наконец, сами фильмы отвергают дзэн-подобную доктрину Йоды о полном отрешении от всего бренного, когда показывают нам момент нравственного искупления Дарта Вейдера, уничтожившего Сита, или когда демонстрируют нам сыновнюю любовь Люка к отцу и отеческую привязанность Вейдера к своему сыну.

Разумеется, фильмы о «Звездных войнах» - это не стройная философия жизни, этики или духовности. Скорее, они предлагают нам захватывающее повествование, преисполненное тематикой нравственной борьбы и размышлений о высших силах. Персонажи этих фильмов - не христиане, но не лишены их проблем; сюжет этих фильмов больше всего напоминает классические греко-римские мифы, на которых выросли многие поколения детей. Точно так же, как эти мифы, они дают нам представление - пусть и несовершенное - об основных человеческих ценностях, и точно так же, как эти мифы, «Звездные войны» сделались частью нашей культуры.

Если о приключениях Геракла или Одиссея христиане могут читать с увлечением и рассказывать о них своим детям, то то же самое относится и к Люку Скайуокеру или Оби-Вану Кеноби. «Звездные Войны» - это популярная мифология, «субмиф», как недавно было написано в одной критической статье; но в нашей субкультуре даже субмиф гораздо предпочтительнее, чем отсутствие вообще какого-либо мифа, и уж, конечно, предпочтительнее некоторых, менее здоровых мифологий (например, той, что присутствует в трилогии о «Матрице»). И даже для тех, кто обычно предпочитает более традиционную диету, вполне может отыскаться очень много привлекательного и полезного в этой, пусть и слегка сыроватой, но потрясающе сервированой фантазии на тему добра и зла.

Кратко о статье: Когда-то, еще каких-то пятьдесят лет назад, научная фантастика была очень популярна. Люди взахлеб читали об освоении Марса, строительстве океанских ферм и разработке искусственного интеллекта. Тогда многие были уверены, что застанут воплощение всей этой фантастики в реальную жизнь. Но потом пришли холодная война и кинематограф; первая подкосила практическую ценность НФ, а второй - эстетическую; и начался триумф фантастики ненаучной, немалая часть которой получила название звездного фэнтези, или космической сказки. Один из характернейших представителей этого жанра - киноэпопея “Звездные войны”, а жанрообразующим в них является понятие Силы - сверхъестественной составляющей мира.

Могущественный союзник

Сила в “Звездных войнах”

Сила есть - ...

Незаконченное высказывание неизвестного джедая.

Когда-то, еще каких-то пятьдесят лет назад, научная фантастика была очень популярна. Люди взахлеб читали об освоении Марса, строительстве океанских ферм и разработке искусственного интеллекта. Тогда многие были уверены, что застанут воплощение всей этой фантастики в реальную жизнь. Но потом пришли холодная война и кинематограф; первая подкосила практическую ценность НФ, а второй - эстетическую; и начался триумф фантастики ненаучной, немалая часть которой получила название звездного фэнтези, или космической сказки. Один из характернейших представителей этого жанра - киноэпопея “Звездные войны”, а жанрообразующим в них является понятие Силы - сверхъестественной составляющей мира.

Сила для “Звездных войн” значит куда больше, чем оружие, звездолеты или биотехнологии. Сила - это то, что отличает космическую сагу Джорджа Лукаса от всего остального звездного фэнтези. Впрочем, для живущих в мире “Звездных войн” Сила - это...

...Энергетическое поле

А если быть точным, невидимое энергетическое поле, создаваемое всеми живыми существами в галактике. Как и прочие “научные” определения, это предложение нуждается в дополнительных разъяснениях. Силу можно сравнить с гиперпространством: это некий скрытый пласт реальности, отражающий психическую, эмоциональную составляющую далекой-далекой галактики. Связь силы и живых созданий - двусторонняя. С одной стороны, существа генерируют Силу своими поступками, размышлениями и самим фактом своего бытия. Любое значительное изменение в галактике неизбежно отразится на Силе; в качестве примера можно привести шок, испытанный Оби-Ваном Кеноби во время моментальной гибели миллиардного населения планеты Алдераан. Кроме того, в Силе “хранятся” души умерших, джедаи даже используют выражение “слиться с Силой” для обозначения физической смерти. С другой стороны, Сила может воздействовать на объекты в реальном мире - причем не только на живые. Само по себе подобное воздействие происходит крайне редко, обычно инициатором служит разумный с определенными способностями - владеющий Силой.

Несмотря на то, что феномен владения Силой известен в мире “Звездных войн” несколько десятков тысячелетий, окончательное объяснение ему не найдено - и вряд ли будет дано в будущем. Известно, что время от времени рождаются разумные, в той или иной степени наделенные этим даром. Вероятно, некоторую роль играет наследственность - из истории известны примеры родственников-джедаев - однако окончательные законы распределения дара остаются загадкой. Можно предположить, что все разумные существа владеют Силой, просто у большинства из них это владение не заходит дальше смутных предчувствий.

Тысячелетия исследований выявили, что уровень владения Силой каким-то образом связан с содержанием в тканях существа микроскопических разумных организмов - мидихлориан. Именно результаты мидихлорианового анализа крови долгое время были основанием для приема учеников в Орден джедаев. Вообще, мидихлорианы присутствуют во всех живых существах далекой-далекой галактики, и некоторые полагают, что именно они устанавливают связь между биологическим организмом и Силой. Следовательно, чем их больше, тем связь крепче, а сверхъестественные способности - ярче. Впрочем, точно так же возможна и обратная связь: чем лучше разумный владеет Силой, тем более благоприятные условия для мидихлориан создаются в его теле. В конце концов, Дарт Вейдер оставался могущественнейшим из владеющих Силой даже после того, как львиную долю его тела заменили машины.

"Против лома нет приема"?

Сила - одновременно великое преимущество и большая слабость тех, кто ею владеет, ведь если по каким-либо причинам она “перестанет работать”, адепт может оказаться почти беспомощным. В книгах Тимоти Зана о гранд-адмирале Трауне описываются исаламири - животные с планеты Миркр, создающие вокруг себя “пузырь” диаметром около 10 метров, внутри которого Сила не действует. Траун постоянно носил с собой одного исаламири, а с помощью нескольких таких животных он сумел взять в плен самого Люка Скайуокера. Другой нечувствительный к Силе вид - юзань-вонги из цикла “Новый Орден джедаев”. Эта биологическая цивилизация прилетела в “Звездные войны” из соседней галактики, где, очевидно, не существует самого понятия Силы, и здорово попортила нервы местным джедаям.

Свет и тьма

Или же право и лево, белое и черное, Инь и Ян... Две знаменитые составляющие Силы - светлая сторона и темная сторона - одна без другой немыслимы. И, наверное, большинство известных самостоятельных проявлений Силы имело своей целью восстановить равновесие между светом и тьмой. С точки зрения философии такое представление о двух равных первоначалах не несет в себе ничего нового, однако в “Звездных войнах” оно мастерски замаскировано под противостояние добра и зла (с непременной победой первого). Один видит в сторонах Силы “единство и борьбу противоположностей”, другой - абсолютное Добро и абсолютное Зло. Чтобы окончательно разобраться, что собой стороны Силы представляют, надо понять разницу между ними.

Прежде всего, заметим, что понятие стороны появляется только применительно к владеющим Силой: они, как правило, стоят либо на светлой, либо на темной стороне. Даже, казалось бы, абстрактное “почувствуй мощь темной стороны” на деле означает “глянь, каким крутым я стал, выбрав тьму”. Разница между сторонами - в способах обучения и, самое главное, в принципах применения Силы. Адепт светлой стороны руководствуется в своих действиях логическими построениями, направляя каждый свой поступок к общественной пользе. Приверженец темной стороны движим исключительно собственными чувствами и страстями, с помощью Силы он удовлетворяет свои желания. Говорят, что темная сторона затягивает, что освободиться от ее оков куда тяжелее, чем изменить свету - есть тому и рациональное объяснение: жить ради общественного блага и безо всякой Силы сложней, чем утолять свой эгоизм. Таким образом, можно предположить, что Сила сама по себе не является ни светлой, ни темной, а разделение на две стороны уместно только при практическом ее применении.

Три техники

Владение Силой - скорее творчество, нежели наука, более искусство, чем ремесло. Впрочем, и тут есть свои закономерности. Это как фехтование на световых мечах: одними базовыми ударами противника не победишь, но, не зная их, проиграешь ему точно. Все навыки владения Силой можно разделить на три группы - техники, если угодно: ощущение, контроль и изменение.

“Ты проведешь меня к Джаббе”, - “Я проведу тебя к Джаббе”.

Ощущение позволяет адепту чувствовать Силу вокруг и внутри себя. Благодаря этой технике владеющие Силой могут замечать разнообразные изменения в этом энергетическом поле, на основании которых - делать соответствующие выводы. К примеру, почувствовать, что канцлер Палпатин - не только амбициозный политик, но и могущественный лорд ситов.

Благодаря контролю владеющий Силой получает власть над собственным телом, что дает ему возможность совершать немыслимые для обычного разумного трюки. Люк Скайуокер, например, в зрелые свои годы очень любил путешествовать через гиперпространство в одноместном истребителе, впав в анабиоз и практически не расходуя воздух, воду и пищу.

Наконец, изменение дает владеющему Силой возможность воздействовать на окружающий его физический мир. Скажем, сделать так, чтобы игральная кость упала нужной стороной вверх, - иногда от этого зависят судьбы галактики.

Бесполезно рассуждать, какая из трех техник важнее. В одной и той же схватке джедаю может понадобиться предчувствовать удар противника, притянуть к тебе выпущенный меч и отпрыгнуть на десять метров. Для полноценного владения Силой разумный должен освоить и ощущение, и контроль, и изменение.

Множество практик

Спектр возможностей, открывающихся перед владеющим Силой, практически безграничен. С помощью Силы можно делать все, начиная от утреннего туалета и заканчивая контрабандой особо крупных грузов. Как применить Силу в той или иной ситуации, зависит от самого адепта, однако и в этом случае имеется пара десятков “домашних заготовок”, известных нам по фильмам, книгам и играм.

Наиболее часто встречающимися и зрелищными, несомненно, являются разнообразные проявления телекинеза - умения перемещать предметы без непосредственного физического контакта. Особо в этой области стоит выделить притягивание и отбрасывание. Первое довольно часто используется для того, чтобы схватить рукоять светового меча или бластер, а второе - с целью избавиться от противника. С большими оговорками сюда же можно отнести удушение на расстоянии, которое так любил практиковать Дарт Вейдер.

Часто владеющие Силой прибегают к сверхъестественному улучшению своих природных способностей. С помощью своего незримого союзника они могут прыгать на большие расстояния, в том числе по вертикали, безнаказанно падать с большой высоты, бегать с головокружительной скоростью и т. п. А “прокачанные” Силой рефлексы помогают им уворачиваться от всего, что движется все-таки быстрее их самих.

Еще одна сфера приложения умений Силы - ментальная. Ощущать эмоции и настроение окружающих его существ может и нетренированный адепт. А настоящему мастеру под силу навязать другому разумному собственную волю или даже передать мысленное послание на значительное расстояние. Некоторые могут общаться со своими знакомыми и после смерти.

Поднаторели владеющие Силой и в разных энергетических манипуляциях. Джедаи, понятное дело, все больше исцелением занимаются, а вот ситы могут и высосать из противника жизненную энергию. Особо извращенный способ - забить врага до смерти голубыми молниями. Такие приемы, наряду с удушением, считаются недопустимыми для светлой стороны.

Все вышеперечисленные практики, а также многие другие, в самой киноэпопее Лукаса встречаются, в основном, в виде спецэффектов. Зато во всевозможных сопутствующих материалах - главным образом, компьютерных играх - умения Силы тщательно классифицированы и подробно описаны. Пересказ этих списков занял бы несколько страниц, поэтому особо интересующихся отсылаем к этим источникам.

Владеющие Силой могут прибегать к ее помощи для создания разнообразных артефактов. В частности, только с участием Силы можно собрать знаменитый световой меч. Также известны голокроны - информационные кристаллы, в которых находится частичка создателя. С помощью этих устройств древние джедаи передавали знания будущим поколениям. При активации голокрона над ним обычно появляется образ создавшего его мастера, который и общается с учеником. На одной из планет джедаи воздвигли громадный механизм, с помощью Силы способный предсказывать будущее. Что же касается ситов, то они не брезговали экспериментировать над живыми существами и выводить новые биологические виды - разумеется, без специального генетического образования.

* * *

Наверное, неправильно было бы считать, что Сила - это магия “Звездных войн” (хотя бы потому, что не существует четкого определения магии). На мой взгляд, это скорее развитие разнообразных биоэнергетических теорий вкупе со значительной философской подоплекой. Так или иначе, Сила - непременная составляющая вселенной Джорджа Лукаса, во многом определившая ее популярность. И да пребудет она в далекой-далекой галактике навсегда.

Завтра в российском прокате стартует лента «Изгой-один», открывающая серию спин-оффов «Звездные войны: Антология». Счастливчики, которым уже удалось посмотреть фильм, уверяют, что это нечто потрясающее.

«Антология» представит нам далекую-предалекую галактику, какой мы ее не знаем. Новые герои, расы, планеты и, конечно, неизведанные грани таинственной материи под названием Сила.

Если вы знакомы со вселенной «Звездных войн» только по фильмам Джорджа Лукаса, то вы не знаете и десятой доли того, на что способны озаренные Силой. Их могущество поистине не имеет пределов. Познайте способы применения Силы, прежде чем идти в кинотеатр.

(Всего 10 фото)

Допельгангер

Чувствительные к Силе способны создавать в неограниченных количествах собственные копии, которые не знают ни страха, ни боли. Джедай контролирует их телепатически и может находиться в километрах от места сражения. Более того, размножить можно и любой предмет, скажем, для маскировки. Допельгангером пользовались, например, граф Дуку и Люк Скайуокер.

Боевая медитация

Погружаясь в медитацию, джедай или ситх безмерно расширяет свое восприятие. В таком состоянии он ощущает каждого участника битвы, его чувства и намерения. Бойцы, которые сражаются на стороне медитирующего, испытывают прилив энергии и действуют согласованно. В рядах врагов же медитация сеет панику, смятение и недоверие к своим товарищам. Джедаи, естественно, предпочитают подпитывать сторонников, ситхи - манипулировать врагами.

Боевое слияние

Боевое слияние, в отличие от Боевой медитации, влияет только на чувствительных к Силе существ и используется исключительно сторонниками светлой стороны. Джедаи, сражаясь плечом к плечу, могут объединить свои разумы, чтобы усилить координацию движений и концентрацию. Оби-Ван Кеноби как-то предупреждал, что Боевое слияние - рискованное предприятие, поэтому среди участников должен быть искусный мастер-джедай.

Манипулирование мидихлорианами

Мидихлорианы - это микроорганизмы, которые живут в клетках и служат посредниками между разумными существами и Силой. «Без мидихлориан жизнь не может существовать и мы никогда не узнали бы, что такое Сила. Они непрерывно общаются с нами, указывая путь. Когда ты научишься усмирять свой разум, то обязательно услышишь, что они говорят», - рассказывал Квай-Гон Джинн Энакину Скайуокеру. Умением контролировать голос чужих мидихлориан наделены только самые могущественные ситхи. Именно так канцлер Палпатин увлекал Энакина на темную сторону Силы.

Пытка воспоминаниями

Один из самых жестоких и бесчеловечных способов применения Силы - пытка воспоминаниями. Само собой, к ней прибегают только ситхи. Жертву заставляют раз за разом переживать худшие моменты своей жизни. Причем такие сеансы повышают на некоторое время умственные способности несчастного. Поэтому ситхи время от времени истязают воспоминаниями своих солдат.

Копье полуночной тьмы и Кинетит

Приверженцы темной стороны Силы могут атаковать, даже будучи обезоруженными. Они способны собирать вокруг себя сгустки темной энергии, материализуя копье - одноразовое оружие, которое пропадает вне зависимости от того, вонзилось оно в плоть или нет. Куда более мощной является техника Кинетита. Это вариация молнии Силы с тем отличием, что сформированная энергетическая сфера не сражает противника электричеством, а является твердым снарядом. Достоверно известно, что Дарт Вейдер использовал Кинетит против Люка Скайуокера на планете Мимбана.

Камуфляж Силы

Весьма редкая способность манипулирования световыми и звуковыми волнами для достижения невидимости для невооруженного взгляда. Процедура эта чрезвычайно сложна и требует предельной концентрации. Члены Ордена джедаев пользовались Камуфляжем Силы в давние времена, но после становления Империи практически перестали. По большому счету, искусство самосокрытия может появиться на экране, только если сценаристы включат в сценарий Сторонников тьмы - адептов мистической секты с Внешнего Кольца.

Оружие Силы

Каждый, кто познал Силу, может насытить ею что угодно, вплоть до обычной палки, и использовать это в бою. Усиленное оружие блокирует удары светового меча. Большинство тех, кто использует эту способность, не состоят в Ордене Джедаев и являются выходцами из культур, чьи традиции Силы можно считать примитивными. Бывают, конечно, и исключения. Например, Старкиллер, тайный ученик Дарта Вейдера, заряжал свой меч молнией Силы и толчком Силы, из-за чего его атаки становились непредсказуемыми.

Круциторн

Боль может стать худшим врагом или главным союзником. Владение техникой Круциторна позволяет джедаю унять нестерпимую физическую боль, сосредоточившись на других ощущениях. Или же усилить болевые ощущения противника и, возможно, заставить кровоточить старые раны. Мастер-джедай Иит Кот (на фотографии) умел перенаправлять собственную боль в тело неприятеля.

В первой трилогии Силу описывали как некую духовную мистическую способность, которую можно развить в себе при помощи духовных практик. В первом же эпизоде концепция силы поменялась уже на более материальную: там говорится, что способность взаимодействовать с Силой обусловлена наличием в клетках организма симбиотических существ - мидихлориан (появились как объяснение только в первом эпизоде), и чем их больше, тем лучше взаимодействие носителя с Силой. Тем не менее, одно лишь присутствие мидихлориана не даёт контроля над Силой - этому нужно долго учиться. Совет Ордена Джедаев считал, что лучше всего начинать обучение в раннем детстве, и выработал систему для обнаружения детей с высоким содержанием мидихлориана. С разрешения родителей Орден забирает таких детей для обучения.

Аналогом Силы является китайская концепция ци .

Стороны Силы

Существуют две противоположные философии использования Силы - Светлая сторона и Тёмная сторона, так же есть т. н. "Серые джедаи", группа, средняя между темной и светлой стороной Силы. Сторона выбирается в зависимости от личных морально-этических принципов. Выбор стороны - важнейший шаг в жизни любого разумного существа, умеющего направлять Силу.

Светлая сторона

Философию Светлой стороны воплощают в жизнь Джедаи . Эта философия отражена в Кодексе Джедая и, ещё в большей степени, в Символе веры Джедая.

Кодекс Джедая приводится во многих книгах о «Звёздных войнах» и состоит из пяти Истин:

* Истина о хаосе и гармонии приводится не во всех публикациях Кодекса.

Символ веры состоит из пяти вероучений:

Джедаи - защитники мира в Галактике.
Джедаи используют свои способности чтобы охранять и защищать - никогда для нападения на других.
Джедаи уважают каждую жизнь, в любой форме.
Джедаи служат другим, а не властвуют над ними, во благо Галактики.
Джедаи стремятся к самосовершенствованию через познание и тренировку.

Оригинальный текст (англ.)

Jedi are the guardians of peace in the Galaxy.
Jedi use their powers to defend and protect, never to attack others.
Jedi respect all life, in any form.
Jedi serve others rather than rule over them, for the good of the Galaxy.
Jedi seek to improve themselves through knowledge and training.

Философия Светлой стороны состоит в бескорыстии, альтруизме , отказе от личных амбиций, в использовании Силы только для защиты мира в Галактике. Последователь Светлой стороны должен научиться контролировать свой гнев, освободиться от страстей и волнений, постичь знания и нести мир и добро всем разумным существам.

Тёмная сторона

Эта концепция использования Силы противоположна Светлой стороне. Тёмная сторона подпитывается отрицательными эмоциями: гневом , властолюбием, яростью, чувством превосходства, ненавистью , страхом . Наиболее яркие последователи пути Тёмной стороны - ситхи , противостоящие джедаям. Чувствительность к Силе даёт определённые преимущества и ситхи используют их, основываясь на эгоизме и жажде власти . По легенде ситхи появились в далёком прошлом как группа джедаев-отступников.

Как многие полагают, тёмная сторона не является свойством самой силы: во время тренировки в академии Джедаев на Явине IV Кайл говорит, что «Сила не хорошая или плохая, всё зависит от того, как её используют».

Спокойствие - ложь, есть только страсть.
Через страсть я возрастаю в силе.
Через силу я приобретаю власть.
Через власть я добиваюсь победы.
Победа разрывает мои цепи.
Сила освободит меня.

В расширенной вселенной «Звёздных войн» помимо ситхов есть и другие кланы, использующие Тёмную сторону Силы. Известно, что уроженки суровой планеты Датомир (англ. Dathomir ), известные как Сёстры ночи (англ. Nightsisters ) или Ведьмы Датомира (англ. Witches of Dathomir ), чувствительны к Силе и используют её Тёмную сторону.

Мидихлорианы

Мидихлориа́ны - микроскопические формы жизни, которые по сюжету «Звёздных войн» содержатся во всём живом и позволяют чувствовать Силу и контролировать её.

основной галактический, хаттский, аквалишский, бокке, ласатнийский, иторианский, убезийский, эвокский и др.

Отрывок, характеризующий Сила (Звёздные войны)

Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом, то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.