Основные сведения о городе
Гамбург находится на северо-западе Германии. Это один из крупнейших портов на Северном море. Он имеет статус самостоятельной федеральной земли и до сих пор сохраняет титул вольного и ганзейского города.
Гамбург стоит в устье реки Эльбы, примерно в 100 км от моря. Входящие в него в качестве районов Альтона и Вандсбек до 20 века были отдельными городами со своими портами. Климат города мягкий, приморский.
Площадь города 755.3 км². Население в конце 2013 года составляло 1,746,342 человек, в том числе в районе Альтона 254,354 и в Вандсбеке 409,176.
Первый замок под названием Гаммабург был построен в 825 году на мысу при впадении в Эльбу её притока Альстер. В 834 году там забазировался архепископ, посылавший миссионеров на север. В 845 году город сожгли викинги, Гамбург был восстановлен и снова сожжён восемь раз в следующих 300 лет.
В 1120-1140 гг. некоторые торговые компании завели свои дела в городе. После основания Любека на Балтийском море Гамбург стал его аванпортом на Северном море, что определило его экономическое развитие. В 1188 году гольштейнский граф приказал компании гамбургских предпринимателей построить новый город рядом со старым, с гаванью на река Альстер и с удобствами для использования Эльбы в качестве внешнего рейда. Этот приказ подтвердил император Фридрих I Барбаросса, предоставив специальные торговые и навигационные права и налоговые льготы.
Гамбург и Любек. Грузы возили по системе рек вместо того, чтобы везти по морю вокруг Дании.
В 13-м веке экономическое значение Гамбурга выросло в связи с развитием Ганзейского союза, в котором роль Гамбурга была второй после Любека. Он был основным перевалочный для торговли между Россией и Фландрией . Гамбург контролировал торговые пути в низовьях Эльбы. В 1459 году умер последний гольштейнский граф, и Гамбург формально перешёл под суверенитет короля Дании .
К 1550 году Гамбург превзошел Любек в экономическом значении. Биржа была основана в 1558 году, и Банк Гамбурга в 1619 году. Система морских конвоев для грузовых судов был открыта в 1662 году; купцы Гамбурга были первыми, кого сопровождали в открытом море военные корабли. Примерно в то же время там было введено морское страхование - впервые в Германии.
В 1770 году по договору с Данией Гамбург перешёл в непосредственное подчинение германскому императору (стал вольным имперским городом) и получил дополнительные территории. При Наполеоне Гамбург был оккупирован французской армией и в 1810 присоединён к французской империи. После падения Наполеона (1814-15), Гамбург стал членом немецкой Конфедерации, с обозначением «Свободный и Ганзейский город Гамбург» с 1819 г. При этом Альтона оставалась под датской юрисдикцией до 1864 года.
Город процветал на международной морской торговле. Даже пожар 1842 года, уничтоживший четверть города, не повлиял на развитие бизнеса. В 1880 году был построен новый порт. Город сильно расширился территориально, сливаясь с пригородами. В начале 20 века там было 700,000 человек населения.
Среди них были финансисты, кораблестроители, коммерсанты-импортеры (особенно сахара, кофе и табака из испанских и португальских колоний), ткачи и ювелиры. Некоторые еврейские финансисты приняли участие в учреждении Гамбургского банка в 1619 г.
XVII-XVIII вв.
Не позже 1611 года в Гамбурге было три синагоги . В 1612 году евреи Гамбурга выплачивается ежегодный налог в 1000 марок, а в 1617 году эта сумма была больше в два раза. Королевства Швеция , Польша и Португалия назначили евреев своими послами в Гамбурге.
Тринадцать португальских семей из Гамбурга поселились в Альтоне в 1703 году, увеличив уже существовавшую небольшую португальскую колонию. Они организовали общину, известную как Бейт Яаков hа-Катан (позже Неве Шалом ). Синагога была построена в 1770 году. Но эта община осталась отделением общины в Гамбурге.
Среди выдающихся раввинов объединенной конгрегации Альтоны, Гамбурга и Вандсбека были Й. Эйбеншюц (занимал эту должность с 1750 года), Иехезкель Каценеленбоген (?-1749), Рафаэль Коhен (1722-1803) и Цви Гирш Замош (1740-1807). В Альтоне жил также раввин , ученый и общественный деятель Я. Эмден , ведший полемику с Эйбеншюцем. Раввин Рафаэль бен Йекутиэль Коэн, который служил общине в течение 23 лет, был одним из самых яростных противников мендельсоновского перевода Пятикнижия (1783).
В Гамбурге жили врач и писатель Родриго де Кастро (1550-1627), раввин и ученый Йосеф Шломо Дельмедиго (в 1622-25 гг.), врач и энциклопедист Беньямин Мусафия (1609-1672), Исаак Ѓалеви - автор «Дорот hа-ришоним», грамматик и писатель Моисей Гидеон Aбудиенте (1602-1688), раввин и писатель Авраам де Фонсека (ум. 1651), поэты Шалом бен Яаков hа-Коhен и Йосеф Царфати (ум. 1680), мемуаристка Гликель из Хамельна , купец и меценат Соломон Гейне (дядя Генриха Гейне), Моисей Мендельсон . Там родился великий композитор Ф. Мендельсон-Бартольди .
Евреи в Альтоне занимались коммерцией, некоторые из них были акционерами судов, занятых в южноамериканской торговле и, особенно, в 18-м веке, китобойным промыслом. Особые экономические привилегии были предоставлены им датскими королями. Гамбургские евреи часто помогали финансировать эти предприятия.
Книгопечатание
Старая синагога «Храм» в Гамбурге, построенная в 1818 году (не сохранилась).
Велика роль Гамбурга и Альтоны в истории книгопечатания на иврите . С 1586 года еврейские книги, особенно книги Библии , издавались в Гамбурге христианскими печатниками, в основном с помощью еврейского персонала.
В 1732 году богатый Эфраим Хекшер открыл типографию, которая год спустя перешла в руки его помощника Аарона бен Илия hа-Коhена по прозвищу Аарон Сетцер («сеттер», легавый пёс). Он продолжал печатать, а в 1743 году стал начальником типографии Якова Эмдена , где позднее были напечатаны многие из полемических сочинений Эмдена против Йонатана Эйбеншюца . В 1752 году они расстались, а Аарон перешёл на сторону Эйбеншюца.
Другой помощник в типографии Эмдена Моисей Бонн открыл свою собственную типографию в 1765 году, и эта фирма, известная как «Братья Бонн», работала до конца 19 века под руководством его сыновей и внуков.
До конца 18 в. выходцы из Испании и Португалии пользовались испанским и португальским языками; в 1618-1756 гг. в Гамбурге на этих языках было издано пятнадцать еврейских книг. Почти 400 еврейских книг были напечатаны в Гамбурге в 17-19 вв. В 19 веке еврейский полиграфисты издавали в основном богослужебные книги, Пятикнижие , книги по мистическим знаниям и популярную литературу.
XIX в.
Синагога с ритуальным залом на кладбище Ольсдорф в Гамбурге, открытая в 1883 году. Фото Клауса-Йоахима Дикова.
Около 1800 года примерно 6300 ашкеназских и 130 португальских евреев жили в Гамбурге, составляя примерно 6% населения.
Объединенная «конгрегация трех городов» просуществовала до 1811 г., когда Наполеон I включил Гамбург в состав французской империи, и евреям трёх городов было приказано создать единую консисторию, объединяющую и сефардов , и ашкеназов . Во время французской оккупации (1811-14), евреи официально пользовались полным равноправием, но сильно пострадали от устроенного маршалом Даву террора.
После изгнания французов и отмены равноправия евреев в 1814 году многие из них уехали из Гамбурга в Альтону, оставшуюся датской. Там до 1864 года оставался объединённый раввинат Альтоны и Вандбека.
Сергей Колмановский – российский композитор, член Союза композиторов. Работает в области симфонической, оперной и камерной музыки, выступает с концертами и музыковедческими докладами, печатается как журналист. Член правления ортодоксальной еврейской общины Ганновера.
Сергей давно живет за пределами России, иногда навещая родные пенаты. Поэтому, поводов для интервью и тем для разговора, у нас с ним накопилось немало
Где прошло ваше детство?
Мои детство и юность были такими же, как у всех музыкантов, которые с молодых ногтей определили для себя профессию. Музыкальная школа, музыкальное училище, московская государственная консерватория им. П. И. Чайковского. И самые яркие впечатления связаны тоже с музыкой, с которой знакомил меня отец – известный композитор Эдуард Колмановский. Не все, из того, что он показывал, я мог в полной мере воспринять и почувствовать, но врезалось в память выражение его глаз, которые просто сияли гордостью за человечество, когда он играл, скажем, Чайковского или Бетховена. Моя мама – Тамара Майзель, была доцентом кафедры иностранных языков Института физкультуры. Она очень любила свой предмет, защитила кандидатскую диссертацию, что помогло папе уйти с поста музыкального редактора Всесоюзного радио и целиком посвятить себя творчеству. И когда он преуспел, мама продолжала работать, хотя в этом уже не было никакой финансовой необходимости. До конца своей короткой жизни (мама очень рано погибла в автомобильной катастрофе) она разрывалась между своей работой, делами отца, в которых она была ему верной и толковой помощницей, детьми и домом.
Как пришло осознание вашего еврейства?
Как и всякого еврейского ребенка, меня били во дворе и в школе. Я не помню, когда осознал свою национальность, но отчетливо вспоминаю ощущение шока, когда друг нашей семьи, композитор Марк Мильман почему-то рассказал мне, хоть и под большим секретом, что эта национальность означает в СССР. Мне было 12 лет. Но, честно говоря, государственный антисемитизм меня всерьез не коснулся, может быть, потому, что я был сыном очень известного композитора.
Почему же решились на эмиграцию?
Я эмигрировал не от антисемитизма. Евреи с ярко выраженным национальным сознанием репатриируются в Израиль, а никак не в Германию, куда поехал я. Решение уехать – возникло у меня очень давно. Я просто не хотел, чтобы мои дочери потратили свою жизнь на стояние в очередях за куском сыра. Но эмигрировать на общих основаниях я боялся. Статус беженца – очень высок. Но положение соискателя этого звания – невыносимо. Дело рассматривается по полтора года, и в это время соискатель лишен вида на жительство, права на работу и практически на передвижение.
Репатриация в Израиль или эмиграция в Америку – это получение всех этих благ евреями уже в России, в посольстве. Но для Америки я недостаточно динамичен. Для такого крутого капитализма я был слишком изнежен своим родством. А в Израиле я никак бы не нашел тропку к музыкальной культуре. Да и отцу навредить боялся. Как только началась еврейская эмиграция в Германию с такими же преимуществами, как в Израиль или Америку, я тут же поднялся. Это было уже перестроечное время, я надеялся, и не напрасно, что на отце отыгрываться не будут – и действительно вскоре после моей эмиграции он получил звание Народного Артиста СССР.
И климат, и музыкальная культура Германии – мне очень близки. Собственно здесь зародилась мировая классика – Бах, Бетховен, Моцарт и далее огромный список подлинных гигантов этого искусства. Не последнее дело – километровая близость к Родине. Требовалось лишь 3 часа полета, чтобы навестить отца. Наконец, немецкая интеллигенция родственна нам по духу, ведь над их страной в свое время также надругались, дорвавшиеся до власти, негодяи.
С какими трудностями пришлось с толкнуться в чужой стране?
Не буду касаться общих для всех эмигрантов трудностей адаптации, остановлюсь на своих личных. Ведь человек живет не столько в стране, сколько в кругу людей, связанных с ним общими интересами и представлениями. На Родине, этот круг был достаточно широк. Когда же я в Берлине, за неимением жилья поселился на первое время в лагере для перемещенных лиц, мне пришлось столкнуться с огромным количеством соотечественников, в сторону которых я бы на Родине и не повернул голову. Их интересы не простирались дальше колбасы, лексикон Эллочки-людоедочки. И вот тут во мне проснулось национальное самосознание. Стало стыдно и больно за своих соплеменников. Ведь программируя эту эмиграцию, немцы хотели возродить еврейство в Германии. Но я решил, что хоть сам-то поинтересуюсь, наконец, всерьёз, что такое еврей и еврейская тематика в музыке, которую я до сих пор последовательно разрабатываю. Бернард Маламуд пишет: «Если забудешь, что ты еврей, гой рано или поздно напомнит тебе об этом».
Мне же, почти не думавшему на эту тему, напомнили о моей национальности соплеменники. Такой вот парадокс.
Немецкий язык не стал помехой?
Язык, конечно же, одна из самых острых проблем эмиграции. Я очень долго и упорно учил немецкий язык, который нужен мне, как воздух – я сочиняю музыку на стихи немецких поэтов, веду свои концерты по-немецки. Мне удалось, овладев им, не забыть и английский, которому я обязан усилиями своей мамы. Это важно, поскольку я живу в открытом мире. Однако мне так и не удалось почувствовать обаяние немецкой поэзии. Думаю, это отчасти связано с высокой культурой перевода в СССР – ведь этим занимались гонимые поэты, которых можно назвать великими – достаточно упомянуть Пастернака. И вот стихи моего любимого Рильке в оригинале я воспринимаю как не очень удачный перевод с русского.
Как сложилась творческая жизнь в Германии?
Мною созданы две клейзмер группы: «Арпеджиато» и «Клезмер-трио». Обе исполняют большое количество моих сочинений и обработок еврейских песен. Первой я руковожу, как дирижер, играю на рояле, нас первое время финансово поддерживал центральный совет евреев Германии.
Сейчас я уже управляю коллективом самостоятельно, мы выступали в Берлине, Потсдаме, Ганновере, Касселе, Любеке, Ростоке, Халле и многих других городах Германии. «Клейзмер-трио» только начинает свой путь – первый концерт в Ганновере прошел 12 февраля. В этом городе я живу. Надо признаться, он довольно провинциальный, но очень уютный, спокойный, что меня, в моей не по годам бурной жизни, вполне устраивает.
Удается сохранять привязанность к еврейским корням?
Я принадлежу к ортодоксальной еврейской общине, 8 лет был членом ее правления. Всего в городе 4 общины: ортодоксальная, либеральная, Любавичи и община бухарских евреев. Кроме того, существует земельное объединение еврейских общин, поскольку Ганновер – столица земли Нижняя Саксония. Проблемы тут, как и по всей Германии – еврейские общины являются в первую очередь русскими клубами, что вызывает естественное недоумение немецкой общественности. Но вот разногласия между различными общинами мне представляются надуманными. Очевидно, тут кроется неизбывное в евреях желание -дискуссировать и «все подвергать сомнению». Как говорится, два еврея – три мнения…
Где помимо Германии можно услышать ваше творчества?
Я гастролирую преимущественно в Германии (только один раз удалось проехать с концертами по Швейцарии), но моя музыка исполняется и за ее пределами – в Белоруссии, Украине, но больше всего, конечно, в России, где в разных городах идут мои мюзиклы и исполняются крупные симфонические сочинения.
Я также много занимаюсь пропагандой творчества отца, устраиваю вечера его памяти в России, Белоруссии, Израиле, Америке, Украине. Мне пришлось съездить в Белоруссию, чтобы добиться возведения мемориальной доски в Могилеве, где отец родился. Но особенно трудно было сделать тоже самое в Москве. Нашлись люди, причем в ближайшем окружении отца, очевидно зараженные всеобщей безответственностью, которые уверили меня в полной невозможности этого начинания, и я поверил этому в силу своей отдаленности от места действия. Случай помог мне избавиться от этого заблуждения, доска уже висит и в Москве, на доме, где отец прожил без малого сорок лет.
Откуда берете вдохновение?
Я считаю главной своей задачей – не зацикливаться на профессионализме, не становиться «ученым тараканом». Я счастлив тем, что пока еще способен воспринимать чужую музыку с непосредственным волнением слушателя, не проверяя «гармонию алгеброй», хотя и изучение музыкальных новшеств – не последнее дело для меня. А вот ждать вдохновения – это для любителя. Профессионалу, часто связанному со сдачей музыки, скажем, для кино, в срок, определяемый словом «вчера», приходится с утра до вечера искать, создавать свою мелодию из воздуха.
Ваши дети продолжают семейные музыкальные традиции?
Моя жена Татьяна – пианистка. Старшая дочь живет в Берлине и занимается сайтами для театров и музеев. Младшая живет в Ганновере, она – певица и хоровой дирижер. У нас с женой, в общей сложности, восемь внуков, от 4-х до 17-и лет. Как и все дети в Германии, они учатся играть на двух инструментах, но по-настоящему тревожных симптомов пока не обнаруживают. Очень хотелось бы пожелать им более спокойных профессий. Человек должен работать, чтобы жить, а не жить, чтобы работать, как я, например.
Чем сейчас планируете порадовать поклонников?
Мои творческие планы сосредоточены на выпуске программы с «Клейзмер-трио», идут последние напряженные репетиции. А мечтаю я о том, чтобы кто-нибудь добавил мне в каждые сутки, ну хоть еще часок.
Яна Любарская - журналист, художник, счастливая жена и мама дочки Лизы. Работаю в отделе культурных программ МЕОЦа, писала в газету "Еврейское слово", в журнал "Алеф", сегодня работаю в журнале "Москва - Ерушалаим", Jewrnal и занимаюсь концертами в АМФИТЕАТРЕ. По роду своей деятельности, общаюсь большей частью с неординарными творческими людьми. От них же - питаюсь и заряжаюсь положительной творческой энергетикой. Стараюсь никогда не опускать руки, быть оптимистом, чего и всем желаю.
В свое время один из лучших современных историков (не еврей, но зато написал очень интересную книгу о еврейской истории, как она выглядит с их, нееврейской, колокольни, если с неё свеситься под правильным, на его остроумный взгляд, углом), Пол Джонсон, выпустил совершенно гениальную книгу «Интеллектуалы». Это сборник кратких биографий «гигантов духа», под решающим влиянием идей которых сложилась современная либеральная, назовем её так условно, мысль и её прилежная носительница - либеральная интеллектуальщина (не путать с интеллигенцией, которая в 1917 году уехала из России в Париж и с тех пор её практически никто не видел). Биография за биографией, Джонсон доказывает, что в быту, в жизни (!) ни один из них ни в чем практически не следовал идеям, которые сам сформулировал, которые страстно проповедовал и за которые (отдадим им должное) зачастую готов был идти в изгнание, в тюрьму или даже на плаху.
Естественно, на Джонсона набросились. И порвали, как тузики грелку. Либералы, если кто-то ещё не знает, как только задевают их религиозные чувства и хулят и/или подвергают сомнению их святыни, оказываются радикальнее и воинственнее любых ваххабитов-шмаххабитов и показывают такие зубы, что просто зависть берет. Натуральные оборотни в очочках.
Не знаю, читал ли Джонсона депутат Кнессета Бен-Ари. Как хабадник, я предвзято отношусь к этому израильскому парламентарию - за его попытки пристегнуть к своему политическому стремени ХАБАД. Кроме того, большинство организуемых им провокаций безобразно грубы и безвкусны. Но что поделать, он - один из наиболее последовательных разоблачителей двуличности израильских (и не только) либералов (причем, что интересно, чем радикальнее, тем двуличнее). Вот последнее, несколько дней назад провернутое, его хулиганство мне очень понравилось.Как известно, либералы очень заботятся о нелегальных иммигрантах. Протестуют против высылок, задержаний, ущемлений «неотъемлемых» прав и т. д. В Израиль ежедневно (!) прибывает как минимум несколько сотен таких нелегалов - в основном из Судана и Эритреи. Если они не зависают в Эйлате, где от них уже буквально не пройти по улице, то отправляются в Тель-Авив, в южной («неблагополучной») части которого существуют уже целые районы, заселенные исключительно подобной публикой. Защитники же их и радетели живут в основном как раз в северной части города. Если, конечно, вообще живут в Тель-Авиве.
Среди прочих прелестей жизни есть в Северном Тель-Авиве и открытый бассейн «Гордон». И вот, в минувшее воскресенье Бен-Ари, его парламентский помощник и группа волонтеров, набрали в Южном Тель-Авиве несколько десятков молодых людей - нелегальных иммигрантов из Африки. Привезли их в «Гордон». Раздали абонементы и купальные принадлежности. И запустили в бассейн. А ещё до того пригласили туда журналистов - понаблюдать за реакцией «естественных» посетителей заведения.
Все получилось. Суданцы резвились в воде. Туземцы же поспешно выбрались на сушу, жались там и тревожно выспрашивали у сотрудников, профильтруют ли воду, когда представление закончится. Оказавшаяся на месте активистка борьбы за права нелегалов и рада была бы демонстративно полезть в бассейн к своим подопечным, но надолго задержалась, пытаясь убедить освещающих событие представителей средств массовой информации не верить своим глазам.
Конечно, все это само по себе ничего не доказывает. Если подумать, то кто проверял, сколько среди тех пугливых посетителей бассейна было людей декларативно-либеральных взглядов? В Северном Тель-Авиве живут и нормальные люди. И в большом количестве. То, что район превратился в общественном сознании в знаковый, в «оплот», это вопрос риторики, а не демографии. Но зачем портить удачную шутку занудством? Получилось у Бен-Ари подставить Северный Тель-Авив, получилось.
А теперь, похихикав по поводу несоответствия провозглашаемого либералами практикуемому ими, самое время посмотреть: а что творится с нами самими? С евреями. Насколько мы вернее своему еврейству, чем они - своему либерализму? То, что огромная часть либералов - евреи, в том числе и не желающие от еврейства отказываться, делает это ещё более занимательным.Мы ведь не расисты. Это точно. Мы бы не полезли как вне себя из бассейна только потому, что туда залез африканец. Или даже несколько африканцев. Хотя бы для того, чтобы не обидеть этих самых африканцев. Через «не могу». Уже очень неплохо. Нет, мы не расисты. Поэтому очевидно, что само-и-ден-ти-фи-ци-ру-я-сь, прости Господи, как евреи, мы имеем в виду не только свое этническое происхождение. (Тем более, что с ним все равно, к сожалению, ничего не поделаешь и оно никуда, слава Б-гу, не денется.) А еще и принадлежность к еврейской культуре (наступая на горло собственной песне, я не буду «сужать» еврейскую культуру до естественных для неё рамок иудаизма) и к еврейскому социуму. Ну, как минимум.
Если ставить вопрос так, то становится очевидным, что еврей еврею, конечно, друг, товарищ и брат, но не пример. У израильских евреев ситуация одна, у американских другая, у французских - третья. Ливийские уже сто раз прокляли себя, что не свалили, когда им предлагали, а теперь поди попробуй. А российские (и примкнувшие к ним русскоязычные) уже четверть века всё списывают на советскую власть. Как советская власть все списывала на Вторую мировую войну, а до того на первую, а до того - на монголо-татарское иго. Все верно. Было. Но сколько можно на это списывать? И в истории других общин были трагические и катастрофические события. Ну, представим себе человека, в квартиру к которому врывается Мамай (раз уж было помянуто иго). Все переворачивает вверх дном и убегает. Сколько, по вашему, человек будет жить на развалинах, не пытаясь навести порядок и списывая все на Мамая? Двадцать лет?
Двадцать лет пресловутая русскоязычная община находилась в центре бестолкового внимания двух самых влиятельных еврейских общин мира: американской и израильской. Двадцать лет эти общины феерически бестолково тратили сотни миллионов долларов на попытки оживить нашу с вами еврейскую жизнь, вернуть наше еврейство к жизни. Сегодня на это дело так же бестолково тратятся миллионы уже российских (и русскоязычных) миллионеров еврейского происхождения. Еврейство абсолютного большинства русскоязычных евреев остается пассивным. Как курение. То есть вреда столько же, а удовольствия никакого.
И нам, вроде, нечего возразить пассивному еврею, когда он петухом наскакивает на нас, требуя признать, что его еврейство ничуть не хуже нашего. И он не меньший еврей, а может и больший. И так далее. Он прав. Галахически. В том, что касается нас. Мы, окружающие, не имеем права отказывать ему в еврействе. И обязаны его еврейство уважать и т. д. Так что для других-то он еврей. Для ближних и дальних. Своих и чужих. Вопрос, что его (то есть меня) делает евреем в собственных глазах? Я живу по еврейскому календарю? Я говорю на еврейском языке? Я ращу своих детей как евреев? Я думаю и чувствую по-еврейски? Пытаюсь ли научиться это делать? А если нет, то какой же я еврей?Еврейство, чтобы ни говорили представители одной из разновидностей современного антисемитизма, не равно либерализму (другое дело, что некоторые идеи либерализма неумело, зачастую через третьи и четвертые руки, заимствованы из иудаизма, но это уже другая тема). Хотя бы уже потому, что либерализм допускает (а по мнению Пола Джонсона и его единомышленников - и подразумевает) противоречие между провозглашаемым и практикуемым, так как может быть сведен к декларациям. А еврейство не может. Ну никак. Или практикуем, или... Лучше даже не продолжать.
Кстати, чтобы не ударяться в критиканство: в последние годы, силами целого списка независимых друг от друга проектов, делается великое дело, которое, теоретически, может дать толчок для подлинного духовного возрождения русскоязычного еврейства. Я имею в виду перевод на русский язык огромного числа классических еврейских текстов. Дай Б-г, чтобы у них нашлись классические еврейские читатели.
А либерализм мы переживем. Как бы он ни мутировал.
|
Родился в 1969 году в Риге. После демобилизации из рядов Советской армии вернулся к исполнению заповедей. В 1991 году прибыл в Израиль для учебы в иешиве. После завершения учебы в иешиве был рабочим, затем чертежником в проектном бюро. Параллельно занимался преподавательской, журналистской и переводческой деятельностью, которая в последние годы стала основной. Сейчас преподаю, перевожу, пишу, консультирую (он- и офф-лайн) по довольно широкому спектру вопросов, связанных с еврейством. |
Автор о себе:
Управляющая делами Еврейской общины Любека Зоя Канушин заняла кресло депутата от ХДС в городском парламенте Любека, став, таким образом, пожалуй, первым еврейским иммигрантом из России, попавшим в городской парламент...
Управляющая делами Еврейской общины Любека Зоя Канушин заняла кресло депутата от ХДС в городском парламенте Любека, став, таким образом, пожалуй, первым еврейским иммигрантом из России, попавшим в городской парламент.
В правление городской организации ХДС Зоя Канушин входит с 2005 г. Кроме того, она является заместителем председателя демократов. «Вообще-то ничего необычного в этом быть не должно, но пока это всё же редкость, – говорит пресс-секретарь городской парламентской фракции ХДС Оливер Фрэдрих. - Мы также надеемся, что с Зоей Канушин Еврейская община станет ближе к любекской общественности».
За плечами этой 65-летней женщины более чем десятилетний опыт работы в Германии в качестве социального работника, поэтому в городском парламенте Зоя Канушин хотела бы заниматься прежде всего проблемами малообеспеченных еврейских иммигрантов и вопросами культуры.
Разве это не противоречие: «русская» еврейка и Христианско-демократический союз? Канушин так не считает и говорит, что во время внутрипартийной предвыборной кампании за место в любекском парламенте она получила поддержку со всех сторон. А как относятся члены Еврейской общины к политической карьере Зои Канушин в партии христианских демократов? «Ничего особенного в этом нет, – считает один из членов общины Эдуард
Стельмах. – Моя дочь, живущая в Эстонии, тоже член партии с христианским уклоном». Но не все из 780 членов Еврейской общины относятся к этому подобным образом: некоторые из них недовольны тем, что управделами общины примкнула к партии, в названии которой есть слово «христианская». Правда, сама Зоя Канушин говорит, что ей в лицо подобную критику никто не высказывал.
Зоя Канушин – пример состоявшейся интеграции русскоязычных евреев в немецкое общество. Она находится в самом центре этого общества. Это стало возможным, прежде всего, благодаря хорошему владению немецким языком, который Зоя, будучи переводчиком с английского и итальянского, выучила самостоятельно. Ну и, конечно, благодаря опыту работы в Германии. Вскоре после того, как семья в 1990 г. приехала в Росток по еврейской линии, Зоя Канушин нашла работу – стала заниматься социальным обеспечением своих земляков. В то время ее семья жила вместе с другими еврейскими иммигрантами в
общежитии в Гельбензанде – деревне с населением 2000 человек в 15 км от Ростока. В 1992 г. правоэкстремистски настроенная молодежь совершила нападение на общежитие в находящемся неподалеку Лихтенхагене. Но эта вспышка ненависти к иностранцам не смогла поколебать уверенности Зои в том, что, приехав сюда, они поступили правильно. «Антисемитизм есть не только в Германии, – говорит Канушин, – он присутствует и в
В Любек Зоя Канушин переехала вместе с мужем и сыном в 1993 г. Незадолго до этого она получила место социального работника при Еврейской общине Гамбурга, но непосредственным местом ее работы был Любек. Там Зою ожидала куча работы. Было время,
когда она занималась социальными нуждами всех контингентных беженцев земли Шлезвиг-Гольштейн. В 50 лет она сдала на права и стала колесить по всей федеральной земле, улаживая проблемы своих подопечных.
В процессе «возрождения» Еврейской общины Любека в 2005 г. она стала управляющей делами общины и одной из ее двух штатных сотрудниц. При этом Зоя – человек не религиозный. В Любеке она впервые в жизни переступила порог синагоги. Когда люди из
общины спрашивали у нее совета по тем или иным религиозным вопросам – что в первые годы, пока Любек еще не имел своего постоянного раввина, случалось часто, – помочь им она не могла. Представление об иудаизме Зоя Канушин получила лишь благодаря гамбургскому раввину Барзилаю, которому она переводила в Любеке.
В ХДС Канушин вступила в 2003 г. Свое решение она обосновывает так: «После опыта с социализмом и коммунизмом, полученного в Советском Союзе, я с левыми партиями покончила». В родной Москве Зоя более 20 лет проработала переводчицей в
«Интуристе». От сотрудников этой государственной туристической компании, имевших постоянный контакт с иностранцами, требовали почему другие члены Еврейской общины сторонятся муниципальной политики, Канушин отвечает, что многие предпочитают оставаться в тени. Да и языковой барьер играет свою роль – ведь община состоит большей частью из пожилых людей, которые стесняются говорить по-немецки. Но вообще-то, по ее мнению, желания вести диалог не хватает обеим сторонам – как приезжим, так и
коренными жителям Любека. Зоя Канушин – исключение, и не только в своей общине. «Как жительница этого прекрасного города, я считаю своим долгом работать на благо всех жителей Любека», – заявляет она с гордостью, подчеркивая, что намерена выступать в защиту не только еврейских иммигрантов.
М. Бильц-Леонхардт, М. Фрид, "Еврейская газета"
Имперский вольный город в Германии, недалеко от Балтийского моря, составлял вместе с окрестностью особое государство. В 1350 г. городской совет просил герцога Оттона Брауншвейг-Люнебургского истребить всех евреев, живших в пределах герцогства, утверждая, что чума прекратится лишь с уничтожением последних. Из того, что совет не указывает, какими мерами привести это в исполнение в самом городе, можно заключить, что евреев в городе тогда еще не жило. Летописец Reimer Kock (1495) удостоверяет положительно, что "в Л. нет евреев, ибо в них нет там нужды". Тридцатилетняя война, а, может быть, и резня во времена Хмельницкого направила многих беглецов в Л. Цех золотых дел мастеров жалуется в 1658 году, что многие евреи и другие подозрительные (!) личности пробираются ежедневно в город для ювелирных работ. По постановлению сената от 15 апр. 1677 г. еврею разрешалось оставаться на ночь лишь по специальному сенатскому разрешению, каковое, впрочем, давалось только в редких случаях. В 1680 г. упоминаются два Schutzjuden сената: Самуил Франк и Натан Симсенс, но когда сенат признал своим "Schutzj ude" и зятя Симсенса - Гольдшмита, это возбудило сильное неудовольствие горожан. Цехи настояли на изгнании евреев (1699). Несмотря на это, евреи продолжали посещать город, и уже в 1701 г. сенат признал одного еврея Schutzjud"oм. Последний выплачивал ежегодный взнос в 300 марок. Многие польские беглецы поселились в соседней деревушке Мойслинг (1701), на датской территории, и в качестве датских подданных пользовались, хотя и ограниченным, правом въезда в Л., несмотря на протесты цехов. Желая взять в свои руки евреев Мойслинга, Л. приобрел в 1765 г. это поместье, владелец которого пользовался феодальными правами над жителями. - В 1806 г. Дания уступила Л. всю область, включая Мойслинг, и евреи подпали под власть города. С присоединением Л. к Франции (1 янв. 1811 г.) были уничтожены специальные налоги, тяготевшие над "Schutzjuden", и евреи Мойслинга и других мест направились в Л. Число их быстро возросло, в особенности во время осады Гамбурга. Как только пало владычество французов, сенат стал задумываться над ограничениями евреев; цехи потребовали изгнания их из города (1815). Евреи апеллировали к Венскому конгрессу вместе с евреями других вольных городов. Их интересы защищал адвокат Август Бухгольц. Город не уступал, несмотря на старания прусского канцлера, князя Гарденберга, и австрийского канцлера, кн. Меттерниха. В конце концов Венский конгресс принял 16 параграф Bundesakt"a, предоставлявший всем евреям Германии те права, которые они получили "от различных государств", а не "в" различных государствах, как гласила первоначальная редакция (8 июня 1815). Л. воспользовался немедленно своим правом, и 6 марта 1816 г. было предписано всем евреям оставить город в течение 4 недель. Евреи вынуждены были выселится в Мойслинг, сохраняя права гражданства Л., конечно, с известными ограничениями. В 1824 г. все евреи, за исключением немногих "подзащитных", оставили город. Сенат предоставил раввину дом в Мойслинге и выстроил новую синагогу, за которую община уплачивала умеренную ежегодную сумму. С 1831 г. евреи стали служить в армии, в 1837 г. была открыта общественная школа, субсидируемая городом, а в 1839 г. сенат предписал цехам регистрировать евреев-подмастерьев. Закон 9 окт. 1848 г. уничтожил все ограничения. В 1850 г. была приобретена новая синагога. В 1859 г. раввин переселился из Мойслинга в Л.; тут же была открыта и общинная школа. Закон 1862 г. (12 авг.) изменил евр. присягу (more judaico), новая форма оставалась в силе до 1879 г., когда она была уничтожена законом, урегулировавшим гражданское судопроизводство Германии. Община Л. имеет 3-классную школу, а обучение закона Божия в общих школах стало обязательным по закону 17 окт. 1885 г. Община получает от города определенную ежегодную субсидию и располагает целым рядом воспитательных, общественных и религиозных организаций. В 1905 г. в Л. 631 евр. (0,60% всего населения). - Ср.: Jost, Neuere Gesch. d. Israeliten, I, 32 и сл.; Grätz, Gesch., XI,
324 и сл.; Carlebach, Gesch. d. Juden in Lübeck und Moisling, Любек, 1898. .
