Магические упражнения, известные под общим названием «колдовство», возникли ещё на заре человечества. Практически во всех ранних культурах так или иначе появлялись группы людей, пытавшихся воздействовать на силы природы с помощью различных обрядов.
Отношение к колдунам часто зависело от результатов их деятельности, меняясь от обожания и почитания до ненависти и стремления к физической расправе.
С появлением первых государств власть стала рассматривать колдунов как лиц, своим влиянием способных подорвать авторитет правителей.
Ещё в знаменитых древних законах царя Хаммурапи предусматривалась ответственность за колдовство: «Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя». Человек, признанный виновным в колдовстве, при наличии убедительных доказательств подлежал смертной казни.
В Древнем Риме колдовство каралось в зависимости от степени нанесённого ущерба в рамках так называемого талионного права. Если человек, признанный виновным в нанесении увечья другому при помощи колдовства, не мог выплатить пострадавшему компенсации, то ему должно было быть нанесено такое же увечье. Нанесение смерти путём колдовства аналогичным образом каралось смертью.
Опасная ересь катаров
Борьба с колдовством вышла на новый уровень с утверждением христианства в Европе. Стремясь окончательно искоренить язычество, богословы объявляли языческих богов демонами и запрещали какое бы то ни было общение с ними, называя это идолопоклонничеством. На первых порах, впрочем, идолопоклонничество грозило лишь отлучением от церкви.
При этом христианские богословы I тысячелетия не были склонны преувеличивать возможности колдунов. Так, епископ Бурхард Вормсский призывал святых отцов разоблачать ложь о ночных полётах колдуний, которые они якобы совершают в свите языческих богов.
В начале II тысячелетия церковь столкнулась с новой проблемой — возникновением христианских сект, отрицающих догматы веры и выступающих против власти господства римских первосвященников. Особенно большого влияния достигла секта катаров, или «Добрых христиан», как они сами себя называли.
Катары исповедовали неоманихейскую дуалистическую концепцию о двух равных принципах мироздания, добре и зле, причём материальный мир рассматривался как зло.
В XIII веке, стремясь покончить с усилением влияния катаров, Римский Папа Иннокентий III санкционировал первый в истории крестовый поход в христианские земли. Катарский, или альбигойский, крестовый поход, начавшийся в 1209 году, растянулся на 20 лет и закончился полным поражением катаров. Этим, однако, дело не ограничилось — римская церковь предоставила особому церковному суду, получившему название «инквизиция», широкие полномочия для искоренения ереси, в том числе путём физического устранения её носителей.
Ян Люйкен. Приготовления к казни в 1544 году. Гравюра XVII в. Фото: www.globallookpress.com
«Дьявол» в качестве аргумента
Но широким слоям населения был непонятны глубокие богословские споры между различными ветвями христианства. Для многих это выглядело так: по велению Римского Папы одни христиане истребляют других.
Для того, чтобы избавиться от подобной неловкости, катаров стали активно обвинять в колдовстве и связях с дьяволом. Под пытками еретики признавались в отрицании Христа , поклонении дьявольским силам и тех самых ночных полётах, которые за несколько веков до этого богословы называли ложью и бредом.
Соответственно, теперь ситуация для широких масс выглядела так: церковь борется не с христианами, а с кознями дьявола и с теми, кто, поддавшись его влиянию, встал на службу врагу человечества.
Подобные обвинения оказались весьма эффективным и действенным инструментом и после окончательного уничтожения катаров стали активно использоваться инквизицией и против других врагов церкви.
Пытки обвиняемой в ведовстве. 1577 г. Источник: Public Domain
Карьера инквизитора Крамера
Средневековая Европа представляла собой идеальное место для появления слухов о многочисленных ведьмах и колдунах. Регулярные неурожаи, эпидемии смертельных болезней, войны порождали в жителях Старого Света панику и отчаяние. При этом поиски виновного как в крупном, так и в мелком бедствии были довольно краткосрочными — «во всём виноваты ведьмы и колдуны». На эту роль мог быть зачислен любой, кто по каким-то причинам был несимпатичен обвинителю. Оправдаться обвиняемому в колдовстве было крайне непросто.
Во второй половине XV века широкую известность приобрёл уроженец вольного города Шлеттштадта Генрих Крамер . Выходец из бедной семьи, он вступил в орден доминиканцев и дослужился до должности инвизитора.
Свою карьеру в качестве инквизитора Крамер начал с расследования в Триенте, где группа евреев была обвинена в ритуальном убийстве двухлетнего мальчика. Итогом разбирательства стал смертный приговор для девяти обвиняемых.
После этого процесса инквизитор Крамер занялся борьбой против ведьм и сект. В Равенсбурге он провёл процесс, на котором две женщины были признаны виновными в колдовстве и сожжены на костре.
Папа даёт добро
Крамер, однако, полагал, что его возможности недостаточны для борьбы с прислужниками дьявола. В 1484 году ему удалось убедить Римского Папу Иннокентия VII освятить борьбу с ведьмами своим авторитетом.
Булла Summis desiderantes affectibus («Всеми силами души») датируется 5 декабря 1484 года. Официально признавая существование ведьм, она давала полное папское одобрение действиям инквизиции с разрешением использовать для этого все необходимые средства. Попытки воспрепятствовать действиям инквизиции карались отлучением от церкви.
В первую очередь булла относилась к Рейнской области, где действовали Генрих Крамер и его единомышленник, инквизитор Якоб Шпренгер , однако фактически она дала старт большой охоте на ведьм в Европе.
Инквизитор Крамер, получивший особые полномочия, развернул настоящий террор, жертвами которого стали десятки «ведьм» и «колдунов». Рвение борца с дьяволом оценили далеко не все — в 1485 году против Крамера поднялось настоящее восстание в Инсбруке, и местные власти предпочли освободить всех схваченных им женщин, а самого инквизитора изгнать из города.
«Молот, подобный мечу»
Уязвлённый таким оборотом дела Крамер, не отступившийся от своих идей, решил изложить своё видение проблемы и путей её решения в письменном виде.
Трактат из 3 частей, 42 глав и 35 вопросов был написан на латыни в 1486 году и впервые опубликован в городе Шпайере в 1487 году. Соавтором Генриха Крамера стал его соратник Якоб Шпренгер.
Обложка книги Генриха Крамера и Якоба Шпренгера «Молот ведьм». Фото: www.globallookpress.com
Полное название этого трактата — «Молот ведьм, уничтожающий ведьм и их ереси, подобно сильнейшему мечу», однако он более известен под коротким названием «Молот ведьм».
В первой части излагалась точка зрения церкви на суть ведовства, где оно объявлялось худшим из преступлений и безжалостно каралось. Считалось, что, кроме вреда людям, ещё одна задача ведьм — умножать на Земле нечистую силу и создавать проклятые места.
Кроме того, авторы приводили деление ведьм на различные типы и разъясняли основы судопроизводства по их делам. В частности, подчёркивалось, что с учётом исключительной вины обвиняемых, в таких делах показания разрешается давать любым свидетелям, в том числе отлучённым от церкви, осуждённым преступникам, иностранцам и так далее.
Секс, женщины и сатана
Вторая, самая большая часть «Молота», состоящая из 26 глав, посвящена описанию теории существования и деятельности ведьм, а также способам борьбы с ними.
Среди всевозможных видов ведовства, таких как оборотничество, насылание болезней и управление стихиями, наибольшее место отведено сексуальным вопросам, связанным с ведьмами. Подробно разбираются темы полового сношения с демонами и инкубами, а также рождения детей от дьявола, любовного колдовства над людьми и насильственного соблазнения их к половому акту.
Хотя авторы «Молота ведьм» и посвятили отдельную главу мужчинам-колдунам, очевидно, что не в них инквизиторы видели главную угрозу. Прямым текстом говорилось о том, что колдуны встречаются значительно реже и несут меньшую угрозу, нежели женщины. Женский пол рассматривался авторами «Молота ведьм» как лёгкая добыча дьявола по причине своей изначальной нестойкости в вере и склонности к греху.
Третья часть трактата содержит формальные правила для возбуждения судебного иска против ведьмы, обеспечения её осуждения и вынесения приговора. В неё включены 35 вопросов и ответов на них, которые призваны разъяснить все возможные аспекты процесса над ведьмой.
«Молот ведьм» очень быстро превратился в своеобразную настольную книгу инквизиторов. За последующие 200 лет он выдержал более двух десятков изданий, превратившись в настоящий символ охоты на ведьм.
Жгите с нами, жгите, как мы, жгите больше нас
Инквизитор Генрих Крамер, подписавший «Молот ведьм» латинским вариантом имени Генрикус Инститор, заявлял, что лично отправил на костёр 200 ведьм. Но труды самого автора были только началом безумия, охватившего Европу.
В XVI-XVII веках охотники на ведьм отправляли на смерть сотни и тысячи женщин. Европейская Реформация не только не изменила, но даже ухудшила ситуацию, ибо в протестантских государствах законы о колдовстве оказывались значительно жёстче, чем в католических.
В саксонском городе Кведлинбурге с населением в 12 тысяч человек за один только день 1589 года были сожжены 133 «ведьмы». В Силезии некий изобретательный инквизитор придумал специальную печь для сожжения ведьм, куда только в 1651 году отправил 42 человека, включая малолетних детей.
Парадокс ситуации заключается в том, что люди, недовольные засильем церкви, вытеснив инквизицию, не отказались от преследования колдунов, а передали этот процесс в руки светских властей, после чего количество жертв заметно увеличилось.
Люди, обвинённые в колдовстве, из страха и под пытками начинали свидетельствовать против своих родных, соседей, случайных знакомых. Арест 12-летнего «прислужника дьявола» в немецком городе Ройтлинген привёл к тому, что на основании его показаний были схвачены ещё 170 «ведьм и колдунов».
Массовая казнь ведьм в Шотландии. 1659 год. Фото: www.globallookpress.com
«Трёх-четырёхлетних детей объявляли любовниками Дьявола»
Картина происходящего в немецком городе Бонне в начале XVII века запечатлена в письме некоего священника, адресованном графу Вернеру фон Сальму : «Кажется, вовлечено полгорода: профессора, студенты, пасторы, каноники, викарии и монахи уже арестованы и сожжены… Канцлер с супругой и жена его личного секретаря уже схвачены и казнены. На Рождество Пресвятой Богородицы казнили воспитанницу князя-епископа, девятнадцатилетнюю девушку, известную своей набожностью и благочестием… Трёх-четырёхлетних детей объявляли любовниками Дьявола. Сжигали студентов и мальчиков благородного происхождения 9-14 лет. В заключение скажу, что дела находятся в таком ужасном состоянии, что никто не знает, с кем можно говорить и сотрудничать».
Однажды начавшаяся в городе или деревне охота на ведьм уже не могла остановиться. В жернова террора затягивались как представители низших слоёв, так и представители знати. Кое-где дело доходило до полного истребления женщин, а в других населённых пунктах судьи сожалели, что процесс остановился из-за… нехватки дров.
Американские отголоски европейской эпидемии
Общее число жертв охоты на ведьм сегодня установить сложно. Процесс был длительным, порой затухая и вновь вспыхивая в период серьёзных социальных потрясений. Чаще всего современные исследователи говорят о 40 000 - 100 000 погибших в результате охоты на ведьм, хотя некоторые полагают, что жертв могло быть значительно больше.
Европейская истерия затронула и территорию современных США. Самым знаменитым случаем охоты на ведьм в Новом Свете стал «процесс над салемскими ведьмами», в результате которого было повешено 19 человек, один умер под пытками, а в тюрьме оказалось ещё около 200 обвиняемых в колдовстве. Лишь то, что обвинения, основывавшиеся на показаниях малолетних девочек, были поставлены под сомнения, позволило прекратить дальнейшие расправы.
Лишь в XVIII веке европейские правители введением новых законов сумели прекратить охоту на ведьм. Способствовало этому и улучшение условий жизни в Европе.
Последним человеком, казнённым в Европе за колдовство, считается швейцарка Анна Гельди . Женщина под пытками призналась в занятиях чёрной магией, что в совокупности с обвинением в отравлении стало причиной для вынесения смертного приговора.
Преследование людей, подозреваемых в занятиях колдовством, началось еще в Древнем Риме. Там был создан специальный документ, определяющий меру наказания при совершении подобных действий. Назывался он «Закон Двенадцати таблиц», согласно ему, преступление каралось в том числе и смертной казнью.
Охота на ведьм - причины
Наибольшее развитие преследование колдовавших людей получило в Средние века. В это время в Европе происходили массовые казни тех, кто обвинялся в данном преступлении. Историки, изучающие это явление, утверждают, что причинами подобного деяния стали экономический кризис и голод. Согласно имеющимся данным, охота за ведьмами являлась своеобразным способом уменьшения народонаселения европейских стран.
Сохранившиеся записи тех времен подтверждают, что тогда в ряде государств произошел демографический подъем. В этот же период началось изменение климатических условий, что и привело в конечном итоге к недостатку сельскохозяйственной продукции и упадку животноводства. Голод и грязь спровоцировали вспышки чумы. Уменьшение количества народонаселения при помощи массовых казней частично решала проблемы.
Что такое охота на ведьм?
В Средние века под этим понятием подразумевались поиск и казни колдовавших людей. Охота на ведьм это не что иное, как истребление человека инакомыслящего, подозревающегося в связях с нечистой силой. Согласно историческим сводкам, обвинительных доказательств зачастую не хватало для того, чтобы вынести приговор. Нередко единственным аргументом становилось признание обвиняемого, полученное под пытками.
В современном мире термин охота на ведьм используется несколько иначе. Он применяется для обозначения гонений разных социальных групп без должных доказательств их вины, неугодных существующей системе, инакомыслящих. Это понятие часто можно встретить при обсуждении политических событий, когда одно государство пытается, не имея аргументов вменить ответственность за какую-либо ситуацию другой стране.
Охота на ведьм в Средние века
Европейские страны в этот период активно уничтожали население. Изначально охота на ведьм в эпоху Средневековья проводилась силами служителей церкви, но впоследствии, святая инквизиция разрешила рассматривать дела о колдовстве светским судам. Это привело к тому, что население деревень и городов стало подвластно местным правителям. Согласно историческим данным, гонения на ведьм в Средневековье переросло в личную месть неугодным людям. Местные правители могли получать нравящиеся земельные наделы и другие материальные ценности, просто казнив их законного владельца.
Охота на ведьм на Руси
Исследователи полагают, что процесс инквизиции не получил такого развития в древней Руси, как в Европе. Связывают это явление с особенностями веры народа, когда большее значение придавалось не греховности плоти, а помыслам и интерпретации погодных и климатических явлений. Однако и на Руси была охота на ведьм, что значит:
- Подобные судебные процессы были. Проводились они старейшинами рода или вождями.
- При доказанной вине наказанием служила смертная казнь. Осуществлялась она через сожжение или погребение заживо.
Как казнили ведьм?
Совершение этих преступлений каралось смертью. Казни ведьм во времена инквизиции проводились прилюдно. Судебные процессы тоже собирали немало зрителей. В ряде европейских стран обвиняемого пытали непосредственно перед сожжением или повешением. Казнь второго типа применялась намного реже, чем первый, ряд священнослужителей полагал, что только костер инквизиции может побороть . Четвертование и утопление тоже использовались, но реже.
В наши дни уголовное преследование по обвинению в колдовстве, или охота на ведьм, поддерживается рядом государств. В Саудовской Аравии эти преступления до сих пор караются смертной казнью. В 2011 году по обвинению в совершении магических ритуалов там была обезглавлена женщина. В Таджикистане за такие же преступления предусмотрено лишение свободы на срок до 7 лет.
Тема охоты на ведьм вызывает множество вопросов: существовал ли в действительности организованный культ служителей дьявола? Что именно вменялось в вину предполагаемым ведьмам? Какие психологические механизмы лежат в основе веры в колдовство? Как начались и почему неожиданно прекратились суды над ведьмами?
3 ноября 1324 года в Килкенни, Ирландия, была отлучена от церкви и сожжена заживо Петронилла де Митс - служанка состоятельной дамы Алисы Кайтелер. Этой казнью завершилось преследование Алисы Кайтелер епископом Оссорским, Ричардом де Ледреде, который в начале 1324 года выдвинул против нее сразу несколько обвинений: в отречении от Господа и католической церкви; в попытках узнать будущее через демонов; в связи с "демоном одного из низших классов ада" и принесении ему в жертву живых петухов; в изготовлении магических порошков и мазей, с помощью которых она якобы умертвила трех своих мужей и собиралась проделать то же с четвертым.
Леди Алиса была достаточно влиятельной, чтобы противостоять епископу, но все же ей пришлось переехать в Англию. Тогда "козлом отпущения" в этой истории стала ее служанка. И хотя под поркой Петронилла де Митс созналась во всем, что хотел услышать епископ: в посещении ночных оргий, принесении жертв демону, а также в том, что ее госпожа - искуснейшая из ведьм, - несчастную это не спасло.
Эта история стала одной из первых в печально известной охоте на ведьм, продлившейся несколько столетий и унесшей жизни, по разным оценкам, от 60 до 100 тысяч человек. Правда, в XIV веке колесо только раскручивалось и казни были относительно редкими. "Большая охота" началась в середине XVI века и продлилась примерно 200 лет - на этот период приходится около 100 тысяч процессов и 50 тысяч жертв. Своего апогея ведовская истерия достигла в Германских государствах, Швейцарии, Франции и Шотландии, в меньшей степени затронув Англию, Италию и Испанию, и почти не коснулась Восточной Европы и России. Лишь несколько процессов было в Америке, самый известный пример - Салемские события 1692-1693 годов.
Охота на ведьм многими воспринимается как символ "мрачного Средневековья", но, как видим, ее разгар приходится вовсе не на "безмолвные века", а на начало нового времени - на XVII и даже XVIII века. Кажется непостижимым, но людей сжигали во времена Ньютона и Декарта, Канта и Моцарта, Шиллера и Гете! Сотни тысяч "ведьм" пошли на костер в век научной революции, а среди судей были профессора университетов. Об охоте на ведьм историческая наука до недавнего времени знала очень мало, даже число жертв этой идеологической чумы не было известно. Лишь в последние десятилетия благодаря систематической кропотливой обработке судебных документов, монастырских и муниципальных архивов удалось воссоздать приблизительную картину событий.
Как все начиналось
Существует несколько версий относительно возникновения массовых ведовских процессов, ни одну из которых, впрочем, нельзя считать исчерпывающей. По одной версии, охота на ведьм стала лишь продолжением практики искоренения ересей. Сторонники этой точки зрения утверждают, что инквизиция воспринимала ведьм как членов организованной сатанинской секты, и относят начало охоты на них к XII веку, когда появляются сведения о секте катаров. XI-XII столетия, как известно, стали временем расцвета еретических движений богомилов, альбигойцев и вальденсов, и католическая церковь отреагировала на это созданием в 1215 году специального органа - папской инквизиции - для розыска и наказания еретиков. Однако инквизиция отнюдь не ставила своей целью уничтожение ведьм. Она преследовала подозреваемых в колдовстве лишь в случае их причастности к еретическому движению. При этом весьма высок был процент оправдательных приговоров.
В соответствии с другой точкой зрения, ведьмы преследовались как некий фантомный "внутренний враг" наравне с другими изгоями, прежде всего евреями и прокаженными. Действительно, еще в XI веке появляются первые гетто для евреев в Германии и начинаются их массовые убийства в Испании. В 1179 году во Франции издается закон против прокаженных и гомосексуалистов. В конце XII века из Франции изгоняются евреи. И, наконец, в XIV веке в этой же стране происходят массовые убийства прокаженных. Но такие сопоставительные ретроспекции не проясняют причин массовой охоты на ведьм, развернувшейся многим позже перечисленных событий.
Существует и психоаналитическая интерпретация ведовских процессов, согласно которой они представляли собой массовую мисогонию - войну мужчин против женщин. Эту версию выдвинул французский историк Жюль Мишле, опубликовавший в 1929 году книгу "Ведьма и женщина". Эта оригинальная интерпретация и поныне вдохновляет идеологов феминистского движения. Но утверждать, что ведовские процессы были "женским холокостом", мешают два исторических факта - среди осужденных в колдовстве было около трети мужчин (а в Нормандии и Скандинавии даже подавляющее их большинство), а обвинителями очень часто выступали именно женщины.
По самой курьезной из версий, охота на ведьм была следствием массового психоза, вызванного стрессами, эпидемиями, войнами, голодом, а также более конкретными причинами, в числе которых наиболее часто упоминается отравление спорыньей (плесенью, появляющейся на ржи в дождливые годы) или атропинами (белладонной и другими растительными и животными ядами). Однако принять эту версию мешает длительность эпохи преследования ведьм и очевидная бюрократичность, даже рутинность процессов. Кроме того, тогда придется признать, что расстройством сознания страдали не измученные голодом и стрессами крестьяне, а ученые демонологи и судьи: историки доказали, что рассказы о полетах на шабаш и других невероятных вещах, якобы вызванные галлюцинациями, были не фантазией обвиняемых, а всего лишь ответами на прямые вопросы следователей, добивавшихся с помощью пыток подтверждения своих собственных представлений о том, что и как должны делать ведьмы.
Наконец, согласно одному из самых убедительных объяснений, распространению ведовской истерии способствовало появление демонологических ученых трактатов - инструкций по поиску и искоренению ведьм. Они базировались на авторитете Ветхого завета: "Ворожеи не оставляй в живых", - гласит книга Исхода (22:18). Одно из самых влиятельных руководств такого рода - знаменитый "Молот ведьм" монахов-доминиканцев Якоба Шпренгера и Генриха Инститориса - было издано в 1487 году по поручению папы Иннокентия VIII. В последующие 200 лет этот трактат выдержал 29 изданий и использовался для формализации судебных допросов. В XVI - начале XVII века появляется много изданий такого рода - "Демономания" Жана Бодена, "Демонология" короля Якова I Стюарта, "Демонолатрия" Николя Реми. Тон этих сочинений выдает глубокое внутреннее напряжение, которое находило выражение в конструировании кошмарной вселенной, где свирепствуют и предаются разгулу дьявольские силы. Из трактатов ученых демонологов в сердца и умы читающей публики постепенно проникал образ дьявольской служанки - ведьмы.
Образ ведьмы
При слове "ведьма" обычно представляют безобразную старуху (которая, впрочем, способна представляться прекрасной женщиной) с нечесаными волосами, редкими зубами и пронзительным взглядом, окруженную кошками и другой мелкой живностью. С помощью нечистой силы она вредит своим соседям, насылает болезни и смерть на людей, отбирает молоко у коров, вызывает непогоду, засуху и моровые поветрия, варит зелья, оборачивается разными животными и предметами, по ночам летает на метле или козле на ведовской шабаш - сатанинские оргии. Этот образ восходит отчасти к европейскому фольклору, отчасти - к творчеству демонологов начала нового времени. На многих картинах и гравюрах XVI-XVIII веков (от Питера Брейгеля-старшего и Альбрехта Дюрера до Франсиско Гойи) изображен один и тот же сюжет: обнаженные женщины, молодые и старые, в окружении магических книг, черепов, змей и жаб варят в котлах свое отвратительное зелье либо на козлах, собаках и ухватах летят на ночное сборище.
Образ ведьмы в трудах теологов XV-XVII веков формировался на основе древнего наследия - в образе злокозненной распутницы угадываются черты ветхозаветной Лилит, античной богини Дианы, Цирцеи, превратившей в свиней спутников Одиссея, Медеи и женских персонажей поэм Вергилия и Горация. Добавлением к этому образу стало новое истолкование необычных способностей ведьмы. Идея о том, что некоторые люди обладают сверхъестественными способностями, универсальна для всех народов Земли. Но в Европе позднего Cредневековья эти способности стали ассоциироваться с дьяволом - считалось, что ведьма приобретала свои умения в обмен на бессмертную душу. В результате на теле ведьмы якобы появлялась "дьявольская отметина" - неприметное пятнышко, нечувствительное к боли. Поиск этого пятнышка стал одним из стандартных следственных действий во время ведовского процесса. Другим "тестом" было испытание водой - предполагалось, что ведьма даже со связанными руками не тонет, потому что ей помогают ее домашние демоны и сам патрон. Стойкость на допросах, нежелание признаваться в злодеяниях тоже считались показателями ее нечеловеческой природы.
В глазах же европейских крестьян образ ведьмы был несколько иным - это не обязательно была женщина, главным был не пол, а внешность и поведение человека. Люди с физическими недостатками, одинокие, нелюдимые, злые и сварливые, пренебрегающие нравственными нормами или внезапно разбогатевшие, - вот кто рисковал приобрести репутацию ведьмы или колдуна. С ними уживались и даже старались обходиться как можно более вежливо, чтобы не навлечь на себя их гнев. Но как только что-нибудь случалось - ведьме угрожали, заставляли забрать назад порчу, даже били и царапали до крови (считалось, что это может снять заклятие). Не связь с дьяволом, не ночные полеты, а именно вредоносные действия ведьмы, колдовская порча - так называемая maleficia - пугали крестьян.
Вопреки распространенному стереотипу образ ведьмы как тайного врага, опасного для всего общества, более характерен не для католических, а для протестантских общин с их борьбой за идеологическую чистоту и категорическим отвержением всего, хоть отдаленно напоминающего магию. Католическая церковь более спокойно относилась к деревенским знахарям, она мирилась с существованием дьявола и его слуг, адаптируя таким образом дохристианские представления. В самом католичестве было много магии, клир и монастыри предлагали прихожанам и паломникам разные средства для чудесных исцелений и защиты от ведьм. Реформация отменила и эти средства, и мир в отношении всех инакомыслящих, будь то паписты или ведьмы. Инквизиция приговаривала ведьм к сожжению не за магию, а за ересь - договор с дьяволом и службу ему, протестанты же были гораздо более радикальны.
Было ли что-либо подобное в православии? Американская исследовательница Валери Кивельсон полагает, что ведовская истерия не коснулась России во многом из-за особого отношения к человеческому телу в восточном христианстве в отличие от католичества и тем более протестантизма. Хотя православие унаследовало иудео-христианское представление о женщине как сосуде греха, оно не приняло идеи падения Адама и первородного греха как основы христианского учения. Последствия были огромны: если для католицизма грехи плоти - основной порок и причина падения мужчины, а протестантизм относится к плоти как к косному "носителю" души, то в православии плоть воспринимается не как неизбежное зло, а скорее как благо, освященное воплощением Спасителя. Восточные теологи были меньше поглощены идеей греховности плоти, чем их западные коллеги, и, соответственно, женщина как телесное существо беспокоила и пугала православных христиан меньше. В России не было теологической теории колдовства, и оно не было окрашено в сексуальные тона. В ходе русских колдовских процессов о дьяволе, этом патроне западных ведьм, речь заходила очень редко.
Важно и то, что в России уголовное законодательство в отношении колдовства в допетровскую эпоху не было развито, а Петр I своим указом 1715 года против кликуш, обычных обвинителей колдунов, раз и навсегда перекрыл канал доносов. Православные священники были осторожны в своих проповедях на тему колдовства и порчи, в которые, безусловно, верили русские крестьяне и горожане, и стремились препятствовать народным самосудам над колдунами. К тому же православие не испытало того глубокого кризиса, который вылился на Западе в Реформацию и привел к затяжной эпохе религиозных войн.
Франция была одной из первых стран, где охота на ведьм началась уже в первой половине XIV века, при папе Иоанне XXII. В 1390 году состоялся первый светский процесс по обвинению в колдовстве. С начала XVI века суды становятся массовыми, а на период 1580-1620 годов приходится настоящая эпидемия колдовской истерии. В середине XVII века парламент Парижа начинает отклонять дела о колдовстве, но последний ведовской костер во французской столице горел и совсем незадолго до гильотин буржуазной революции конца XVIII века.
Испанская инквизиция активно боролась с еретиками, но от охоты на ведьм Испания пострадала меньше других стран Европы. Наказания суда инквизиции были даже легче, чем у светских судов! Первая казнь ведьмы в этой стране датируется 1498 годом, а последние наказания за колдовство (две сотни ударов розгой и 6-летнее изгнание) - 1820 годом. В Англии закон против колдовства был принят в 1542 году, причем пытки были запрещены, а ведьм казнили через повешение. После 1682 года ведьм уже не казнили, 1712-м датируется последнее официальное обвинение в колдовстве, а в 1736 году, впервые в Европе, соответствующая статья закона была отменена. Жертвами охоты на ведьм стали около тысячи жителей Англии. В Германии, эпицентре ведовской паники, эта охота унесла жизни десятков тысяч человек.
Законы против колдовства, входившие в Каролинский кодекс 1532 года, предусматривали пытки и смертную казнь, а самым распространенным способом казни было сожжение заживо. Массовые процессы начались здесь во второй половине XVI века, под влиянием Реформации и Тридцатилетней войны, а последний приговор за колдовство был вынесен в 1775 году. Шотландия занимала второе место после Германии по жестокости процессов над ведьмами. Начавшись довольно поздно, в конце XVI века, особенно интенсивной охота на них стала со времени правления короля Якова VI Стюарта (в 1603 году он стал королем Англии под именем Якова I). Наибольшие волны преследований пришлись на 1640-1644-е и 1660-1663-е годы. Последняя ведьма в Европе была казнена в 1782 году в Швейцарии.
Эффект "снежного кома"
Большую роль в превращении единичных процессов в массовые сыграли изменения в законодательстве - под влиянием папских булл XIV-XV веков в светские уголовно-судебные уложения попадают описания следственных методов инквизиции и статьи о наказании за колдовство. Колдовство признавалось исключительным преступлением - crimen exeptum. Это означало неограниченное применение пыток, а также то, что для вынесения приговора было достаточно доносов и показаний свидетелей. Пытки порождали эффект "снежного кома" - обвиняемые выдавали все новых и новых сообщников, с которыми якобы встречались на шабашах, и число осужденных росло в геометрической прогрессии. Так, например, в Салеме, небольшом городке, в котором насчитывалась всего сотня домовладений, за два года процессов было осуждено 185 человек.
Особенно интенсивными ведовские процессы были на территориях, затронутых Реформацией. Восприняв как догму демонологические построения своих политических противников, протестантские наставники стали своими силами бороться с "посланниками ада". "Колдуны и ведьмы, - писал Мартин Лютер, - суть злое дьявольское отродье, они крадут молоко, навлекают непогоду, насылают на людей порчу, силу в ногах отнимают, истязают детей в колыбели... понуждают людей к любви и соитию, и несть числа проискам дьявола". И вскоре в лютеранских и кальвинистских государствах появились собственные, более суровые законы о колдовстве (например, был отменен пересмотр судебных дел). Пытаясь расколдовать мир, протестантские теологи породили массовую паранойю.
Так, в саксонском городе Кведлинбурге с населением в 12 тысяч человек за один только день 1589 года были сожжены 133 "ведьмы". В Силезии один из палачей сконструировал печь, в которой за 1651 год сжег 42 человека, включая двухлетних детей. Но и в католических землях Германии охота на ведьм была в это время не менее жестокой, особенно в Трире, Бамберге, Майнце и Вюрцбурге.
Свободный город Кёльн помнит ведовскую панику 1627- 1639 годов, когда было уничтожено около тысячи человек. В Теттванге (Вюртемберг) в 1608 году почтенный отец семейства умер в тюрьме от пыток, его жену истязали 11 раз, пока она не призналась. А их 12-летнюю дочь в течение целого дня пытали с такой жестокостью, что сам палач только через десять недель решил, что она достаточно поправилась, чтобы выдержать дальнейшие истязания.
Дурен, священник из Альфтера, в письме к графу Вернеру фон Сальму так описывал ведовские преследования в Бонне начала XVII века: "Кажется, вовлечено полгорода: профессора, студенты, пасторы, каноники, викарии и монахи уже арестованы и сожжены... Канцлер с супругой и жена его личного секретаря уже схвачены и казнены. На Рождество Пресвятой Богородицы казнили воспитанницу князя-епископа, девятнадцатилетнюю девушку, известную своей набожностью и благочестием... Трех-четырехлетних детей объявляли любовниками Дьявола. Сжигали студентов и мальчиков благородного происхождения 9-14 лет. В заключение скажу, что дела находятся в таком ужасном состоянии, что никто не знает, с кем можно говорить и сотрудничать".
Преследование ведьм в Германии достигло высшей точки во время Тридцатилетней войны 1618-1648 годов, когда воюющие стороны обвиняли друг друга в колдовской ереси. Но и в мирные времена политическая борьба и придворные интриги часто принимали форму взаимных обвинений в колдовстве. В Англии за это преступление были осуждены многие высокопоставленные лица, подозревавшиеся в политическом инакомыслии и тайном заговоре против короля. В 1478 году герцогиня Бедфордская была обвинена в чародействе. Ричард III в 1483 году обвинил бывшую королеву Елизавету Вудвилл в том, что она иссушила его руку. Супруга Генриха VIII Анна Болейн была казнена в 1536 году по обвинению в колдовстве.
Была еще одна причина того, что процессы стали массовыми - передача дел о колдовстве из церковных судов в светские ставила охоту в прямую зависимость от настроений и амбиций местных правителей. И если некоторые из них не допускали разгула процессов, то другие всячески их поощряли и даже сами выступали в числе рьяных охотников за ведьмами. Эпицентр массовых ведовских процессов был либо в отдаленных провинциях крупных государств, либо там, где центральная власть была слабой. В централизованных государствах с развитой административной структурой, например во Франции, охота на ведьм велась менее интенсивно, чем в государствах слабых и раздробленных. Иногда центральная власть сама начинала процессы, как в Испании, но они никогда не смогли бы достичь такого размаха без поддержки местной элиты.
Однако политические факторы сами по себе вряд ли сыграли бы решающую роль, если бы не сопутствующие обстоятельства. Судебные процессы против ведьм распространялись волнами, тесно связанными с кризисными явлениями - неурожаями, войнами, эпидемиями чумы и сифилиса, которые порождали отчаяние и панику и усиливали склонность людей искать тайную причину несчастий. По мнению историков, в конце XVI века число процессов резко выросло из-за демографического и экономического кризисов. Увеличение численности населения и долговременное ухудшение климата в течение этого столетия наряду с притоком серебра из американских колоний привели к революции цен, голоду и росту социальной напряженности.
Психологи утверждают, что в ситуации стресса, экономической нестабильности, социального и идеологического кризиса может возникать так называемый архаический синдром - интеллектуальный регресс, когда человек или общество оказываются в странном мире оживших призраков и материализованных фобий. Страх усыпляет разум, а сон разума, по выражению Гойи, рождает чудовищ. В такой ситуации естественный способ устранения страха и паники - порождение образа "внутреннего врага", чтобы, изгнав его, символически изгнать причину страха.
Откуда берется вера в колдовство?
Мало найдется на Земле людей, убежденных в том, что происходящие лично с ними события случайны. Пытаясь понять причины случившегося, человек редко довольствуется очевидным и ищет его тайные пружины. Даже самое обыденное событие, в котором, казалось бы, сложно увидеть мистику, взывает к осмыслению. Споткнулся человек о ступеньку и разбил, например, нос - почему именно я? Почему сейчас? К чему бы это? Способы осмысления могут быть самыми разными - это зависит и от культурной традиции, и от индивидуальной фантазии: ребенок в отместку ударит обидевший его предмет, хиппи подумает об "астральном нападении", а Аполлинария Михайловна припомнит соседку - видать, сглазила, позавидовала новым туфлям.
Представление о том, что мистической причиной несчастья может быть обида или зависть соплеменника, характерно для всех человеческих обществ, за исключением разве что пигмеев в тропических лесах Африки и некоторых других групп охотников-собирателей, ведущих подобный же полукочевой образ жизни - они живут слишком малыми группами, чтобы позволить себе внутригрупповую вражду и подозрения в колдовстве. Их мифология гуманна - несчастья приписываются злым духам или душам предков. Как только возникает конфликт, пигмей может уйти из группы и присоединиться к другой. К тому же они периодически проводят специальные трансовые ритуалы "изгнания зла". По всей видимости, пигмеи подписались бы под известным выражением Сартра "ад - внутри нас". В более многочисленных, но все же небольших сообществах, где конкуренция, зависть и вражда не смягчены простой заботой о выживании и гуманной мифологией, зло часто персонифицирует член общины - не такой, как все, слишком слабый или слишком сильный. Здесь тоже есть ритуалы изгнания зла, но не из тела человека, а из социального тела - изгнания "козла отпущения" из общины. Это так называемое "базовое" колдовство, в изобилии обнаруженное антропологами в племенных обществах Африки и Азии. В его основе лежит психологический механизм переноса ответственности или вины на другого человека и проекции на него собственных враждебных чувств.
Когда нет государственных институтов, подобные представления и практики оказываются средством общественного управления, выполняют важные функции - социального контроля, утверждения моральных ценностей, сплочения группы, наказания нарушителей. Думать и действовать в терминах колдовства - способ борьбы с невзгодами: обвинения кристаллизуют и тем самым ослабляют множество тревог и сомнений, а изгнание персонифицированного зла разрешает конфликт, утверждает границы и внутреннюю сплоченность общины. Антропологи полагают, что с этой точки зрения колдовские представления - вполне рациональная стратегия решения проблем. С ее помощью можно объяснить несчастье иначе, чем случайностью или собственной ошибкой. Угроза обвинений в колдовстве держит потенциальных возмутителей спокойствия под контролем, заставляет беречь репутацию, не говорить лишнего, не нарушать социальные нормы, не позволяет становиться слишком богатыми за счет соседей. Страх колдовства даже играет полезную роль - заставляет быть осторожнее и внимательнее со стариками, нищими, соседями.
Однако антропологическая теория колдовства не очень хорошо подходит для объяснения официальных ведовских процессов в христианской Европе - здесь они были не социальным институтом, выполнявшим важные функции, а, скорее, показателем расстройства социальной системы.
Идеологическая путаница
Для того чтобы ученые рассуждения о колдовстве и ведьмах вылились в массовые преследования в Европе, понадобилось около 100 лет. Не одно поколение дворян выросло в окружении книг и гравюр, слухов и мнений о врагах рода человеческого, вездесущих, как мухи. И к середине XVI века появилось достаточное число рьяных охотников из светской молодежи, убежденных в серьезной опасности ведьм для общества.
В представлении крестьян ведьмы не были связаны между собой, поэтому, например, вред, нанесенный одной, могла исправить другая. Демонологи же, а вслед за ними и охотники-практики сделали следующий логический шаг: раз ведьмы - враги общества, значит, они составляют нечто вроде антиобщества, тайной организации, плетущей хитроумный дьявольский заговор. Поэтому каждая из них опасна вдвойне, и ни уживаться с ними, ни миловать их нельзя. По всей видимости, именно наложение простонародной и ученой традиций привело к тому, что ведьму стали воспринимать не как человека, а, подобно инопланетному существу из фантастических фильмов, как Нечто, которое поместили в человеческую оболочку. И чем более знаком и близок был этот человек, тем больше ужаса и отвращения вызывал он после того, как его "подменили". В мире, где человек - скорее душа, чем тело, пакт с дьяволом приводит к появлению людей враждебной сущности в человеческом облике. Полеты на шабаш, оборотничество и прочие необычные способности ведьм подчеркивают эту их нечеловеческую природу. Все тайные страхи и подавленные желания, несовместимые идеи, ведущие к раздвоению образа близкого человека, отразились в этой кошмарной фантазии. Признания под пытками, ответы на изощренные вопросы инквизиторов только подтверждали это видение. Казнь ведьмы не была для палачей и большинства ротозеев человеческой смертью, она была освобождением мира от еще одного врага.
Это представление постепенно проникло и в замкнутый прежде мир сельской общины. Когда церковные и светские власти заинтересовались ведьмами, они своим авторитетом только упрочили веру простолюдинов в колдовство и к тому же предоставили им возможность избавляться от опасных или надоевших соседей, не марая собственных рук. Конфликты начали приобретать иную форму - не контрмагия и самосуды, а доносы властям. Историки ныне испытывают шок, разбирая эти нацарапанные корявым почерком анонимные записки. В 1692 году в Салеме 4-летнюю Доркас Гуд, дочь одной из осужденных за колдовство, на девять месяцев посадили в Бостонскую тюрьму. Решились бы жители Салема, добропорядочные пуритане, сами, не опираясь на авторитет судей, причинить зло ребенку?
Стараниями элиты народная культура была открыта для внешних воздействий и оказалась плодородной почвой для материализации книжных демонов. Это и порождало, и оправдывало процессы. Своего рода "фокусом", в котором сошлись крестьянские суеверия и ученые теории, стали некоторые местные дворяне, "генералы" охоты на ведьм.
Салем, небольшой городок штата Массачусетс в Новой Англии (ныне США), ведовская паника охватила в 1692-1693 годах в момент кризиса политической и судебной власти. Группа девочек-подростков, собиравшаяся по вечерам слушать сказки рабыни Титубы и гадать о женихах, вдруг стала странно себя вести (они легко возбуждались и впадали в истерику), что было интерпретировано пастором и врачом как одержимость бесами (в ту эпоху это было привычное объяснение нервных болезней).
Девочки воспользовались мнением взрослых и начали разыгрывать из себя одержимых, корчились и бились в припадках во время проповедей, выкрикивая имена людей, якобы заколдовавших их. Первыми жертвами стали сама Титуба и некоторые одинокие и бедные женщины Салема. Затем очередь дошла и до других. К бездумной шалости подростков присоединились голоса некоторых взрослых, начавших обвинять своих недругов в колдовской порче. Всего во время этой истерии было арестовано 185 человек. Тридцать один человек был приговорен к смертной казни, девятнадцать (в том числе пятеро мужчин) повешены.
Из оставшихся двенадцати двое умерли в тюрьме: одна была замучена до смерти, другая (Титуба) пожизненно содержалась в тюрьме без приговора. Двоим осужденным исполнение наказания было отложено из-за беременности, и они прожили еще довольно долго. Одна женщина после вынесения приговора убежала из тюрьмы, а пятеро покаялись и обеспечили себе снисхождение. 14 лет спустя одна из обвинительниц, Анна Патнем, взяла свои показания обратно, заявив, что она и другие девочки повинны в гибели людей. В 1711 году Верховный суд штата принял постановление о реабилитации осужденных.
Охотники на ведьм
По мнению одного из историков, охота на ведьм не затронула Россию потому, что в ней "не было своего Мэтью Хопкинса". Этот сельский джентльмен из восточной Англии в 1645 году решил, что группа крестьянок около его дома собирается для совершения ведовских ритуалов, о которых он много знал из литературы и живописи. Так он понял, что обладает способностью опознавать ведьм. Провозгласив себя генералом в охоте на них, он вместе со своим напарником Джоном Стерном начал преследования в северном Эссексе, а затем и в других графствах. Довольно скоро специалисты начали получать приглашения из деревень с просьбами помочь избавиться от врагов христианства. Они приезжали в деревню, расспрашивали о конфликтах и подозрениях, подвергали подозреваемых пыткам - на несколько дней лишали еды и сна, иголками определяли наличие дьявольских пятен, внимательно следили, не появится ли в комнате, где был связан подозреваемый, демон в виде животного или насекомого. Началась настоящая ведовская паника. Всего в этой местности за 300 лет власти осудили 250 человек, из них 200, преимущественно женщины, были осуждены во второй половине 1645 года.
Каждая болезнь, несчастный случай или происшествие Хопкинс немедленно объявлял колдовской порчей; он утверждал, что ведьмы не просто существуют, они буквально везде. Каждую старуху с морщинистым лицом, с веретеном в руках он объявлял ведьмой. Были ли у Хопкинса в начале его предприятия корыстные интересы - трудно сказать, но впоследствии его "помощь" деревенским жителям щедро ими оплачивалась. Возможным такой произвол стал из-за ряда обстоятельств: гражданская война разрушила судебные и административные органы, а в довершение всего в Маннингтри, родном городе Хопкинса, в тот момент не было ни лендлорда, ни приходского священника.
Вскоре самовольная охота привлекла внимание Джона Гоула, викария соседнего городка. Викарий, конечно, не отрицал существования ведьм, но утверждал, что их не так легко обнаружить, и должны применяться строгие процедуры опознания, и уж, конечно, если повод серьезный, а не просто курица сдохла. В проповедях Гоул говорил о непозволительности произвола, вызывал Хопкинса к себе, но тот лишь вежливо отвечал на письма, не прекращая своей деятельности. Впрочем, через год Хопкинс умер от туберкулеза, и после 14 месяцев интенсивной охоты она полностью прекратилась. Однако слишком просто было бы предполагать, что, избавившись от всех "охотников", можно остановить охоту на ведьм.
Почему прекратились процессы?
На этот вопрос однозначно ответить также невозможно. Здесь, как и в случае возникновения охоты на ведьм, действовал целый комплекс причин. Обычно ссылаются на идеологию Просвещения, подъем науки и торжество разума, но при этом забывают, что не только мракобесы обвиняли ученых в связях с демонами, но и сами ученые нередко увлекались магией. За колдовство сжигали и безымянных рыночных торговок, и университетских профессоров.
В действительности против охоты на ведьм довольно рано начали выступать и дворяне, и сами же богословы, только их голоса долго не были слышны. В 1584 году кентский дворянин Реджинальд Скотт издал на свои средства "Открытие колдовства" - важнейший английский трактат, отрицающий могущество дьявола и реальность ведьм. Иезуит Фридрих фон Шпее в своем знаменитом сочинении "Предостережение судьям, или о ведовских процессах" (1631 год) резко выступил против этого безумия. Прежде всего, утверждал он, надо отменить ужасные пытки и тогда ведьмы исчезнут сами собой. Протестантский проповедник Балтазар Беккер в книге "Околдованный мир" (1691 год) сурово осудил собратьев по вере за разжигание ведовской истерии. Прусский правовед и философ Кристиан Томазий в сочинении "Краткие тезисы о грехе колдовства" (1704 год) аргументированно доказал абсурдность ведовских процессов. Авторитет Томазия был чрезвычайно высок при дворе прусского короля, и уже через два года Фридрих I сократил количество ведовских процессов, но лишь к середине XVIII века в Пруссии перестали полыхать костры.
К окончанию охоты вело и изменение социального портрета ведьмы. Если первыми "козлами отпущения" становились слабые и увечные, старые нищенки и бедные служанки, то с ростом ведовской паники доносчики уже не считались ни с социальным положением, ни с полом и возрастом обвиняемых. Смертные приговоры за колдовство стали выноситься школьным учителям, дамам с безупречной репутацией, пасторам, младенцам благородных кровей и даже членам семей судей. Неудивительно, что в такой ситуации скептицизм судей рос, они уже менее рьяно вершили свою миссию и рассуждали о том, что настоящую ведьму определить сложно. В конце концов, в образованных кругах стало немодным и даже неприличным верить во всю эту чепуху о ведьмах.
Были и другие факторы, способствовавшие уменьшению веры в колдовство среди простолюдинов. Постепенно улучшались медицинское обслуживание и социальное обеспечение, с развитием медицинских знаний появилось представление о психических заболеваниях и прежних одержимых и "порченых" начали запирать в сумасшедшие дома. Рост промышленности приводил к оттоку сельских жителей в города, что снижало социальную напряженность в деревне. В городах же с ростом населения начинал доминировать иной тип взаимоотношений - больше индивидуализма и независимости, меньшая роль репутации, чем в небольшом сообществе, где все про всех все знают и друг от друга зависят. Однако в действительности охота на ведьм прекратилась далеко не сразу после изменений в законодательстве и условиях жизни.
Самосуды после охоты
После окончания организованных и юридически оформленных ведовских процессов свободно вздохнуть смогли лишь тогдашние правозащитники. Но в деревенских и городских общинах охота на ведьм продолжалась. У добропорядочных граждан по-прежнему прокисало пивное сусло, болели дети и дохли куры. Лишившись возможности обращаться с доносами на вредных соседей, граждане стали решать проблему старыми средствами - путем самосудов и линчеваний.
22 апреля 1751 года в Тринге (Англия) Руфь Осборн 70 лет и ее муж были растерзаны толпой горожан. Немолодая и бедная чета Осборнов имела репутацию колдунов. Если происходило какое-либо несчастье, обычно винили их. Особенно пострадал от них фермер Баттерфилд: как-то раз он отказался дать Руфи молока, и вскоре стали умирать его коровы. Баттерфилд продал ферму и открыл таверну, но дела шли плохо, и к тому же сам он заболел нервной болезнью. Баттерфилд обратился к гадалке, и та подтвердила его подозрения, что это порча. Молва быстро распространилась по округе, и 22 апреля толпа начала искать Осборнов, которых местные власти для безопасности спрятали. Обнаружив дом, где они укрывались, горожане разбили окна и обыскали даже короб для соли, полагая, что для колдуна не составит труда оборотиться чем-то небольшим, вроде кошки. В конце концов власти вынуждены были выдать Осборнов, и толпа под предводительством трубочиста Томаса Коллея расправилась с "колдунами". На выездной сессии присяжных Коллей был признан виновным в преднамеренном убийстве и повешен.
Охота на ведьм, унесшая жизни тысяч человек, - столь заметная страница европейской истории, что, казалось бы, ее сложно обойти вниманием. Однако благополучный XIX век забыл о ней. Заново ее "открыли" историки лишь в первые десятилетия XX века. С тех пор были написаны сотни научных исследований о колдовстве и демонологии не только в Европе, но и в самых разных уголках мира. "Охотой на ведьм" стали называть и нацистские преследования неарийцев, и сталинские поиски "врагов народа", и маккартистское преследование коммунистов в послевоенной Америке, а в последние месяцы это выражение часто можно было встретить в газетах в связи с войной в Ираке. Все эти столь разные политические явления объединяет общее представление о неких опасных и сильных существах, часто с чем-то дьявольским внутри (будь то бесы, гены или идеи), желающих разрушить "добропорядочное общество". Эти образы фабрикует элита, и они проникают в воображение народа, и живут, пока элита, видя разрушительные последствия преследований фантомного врага, не провозглашает остановку охоты, или же это делает некая внешняя сила, как в случае нацистской Германии.
Как правило, подобный террор начинается в периоды идеологических сломов и экономических потрясений.
С одной стороны - ведьмы, евреи, масоны, демократы, олигархи, с другой - сельский джентльмен Мэтью Хопкинс, сенатор Джозеф Маккарти, Аполлинария Михайловна... По выражению английского историка Робина Бриггса, ведьма - это всегда кто-то другой, но вера в колдовство - в нас самих.
Разумеется, публикация «Молота ведьм» не дала какого-то мгновенного эффекта. Из самого Генриха Крамера также не вышло предводителя будущей охоты: дав толчок к началу событий, вскоре он отошёл в сторону. В последние годы Крамер занимался преподаванием и некоторой административной работой, а потом и вовсе оказался предан забвению: предположительно, он скончался в 1505 году, а вот где и когда именно – исторической науке неизвестно.
Средневековому обществу, относительно инертному, реагирующему на всё отнюдь не с современными скоростями, потребовалось определённое время. Условно можно сказать, что настоящий пожар разгорелся уже ближе к середине XVI века. Развитие события было весьма неравномерным, и иногда в «охоте на ведьм» намечались достаточно парадоксальные тенденции.
Пожар распространяется
Как мы уже знаем, местом зарождения «охоты на ведьм» в организованной форме стал самый центр средневековой Европы – юг современной Германии, тогда – территория Священной Римской империи. Здесь было кому продолжить дело Крамера. К тому же, постепенно разгонялся маховик Реформации: старые уклады рушились, начиналась религиозная вражда внутри христианского мира. Всё это способствовало ведовской истерии.
Ведьмин шабаш
Например, в 1562 году в Визенштайге было казнено 67 женщин. Уже в этой истории довольно ярко проявляются типичные детали подобных инцидентов. В предыдущие несколько лет город серьёзно страдал от эпидемий и неурожая, а в начале августа 1562 года по посевам ударил по-настоящему катастрофический град.
Это немедленно объявили прямым следствием злого колдовства. Интересно, что обвинителем выступил отнюдь не инквизитор: инициатива о начале арестов исходила непосредственно от правителя города, графа Ульриха фон Хелфенштайна.
Граф фон Хелфенштайн не просто не имел прямого отношения к церкви: он даже метался между католицизмом и лютеранством. Судя по всему, и «Молота ведьм» феодал не читал, но пользовался его, так сказать, «пиратской копией»: некой книгой под названием «О хитростях демонов», что попала в Германию из Франции.
Первоначально в Визенштайге осудили и казнили шесть женщин, но этого оказалось недостаточно. В итоге, ведовские процессы шли в городе до начала следующего года. Похоже, что на этой волне кто-то решил свести личные счёты: появились показания о связи местных ведьм с некими ведуньями из города Эслинген-ам-Неккар. Граждане Эслингена, однако, оказались куда рассудительнее: проведя короткое расследование, они освободили своих подозреваемых.
Пытка ведьмы водой
В представлении средневекового жителя Западной Европы, ведьмы вообще были социальными существами, нуждающимися в общении между собой, держащими отчёт перед демонами и имеющими строгую иерархию. Судя по всему, и в Винзенштайге придерживались мнения, что в целом ведьмами в области руководит некая королева, hexenkönigin, и до неё добраться никак невозможно. Рано или поздно «главведьма» сформирует новый «младший колдовской персонал», поэтому остаётся только уничтожать его по мере обнаружения. Потому процессы в несчастном городе в течение ближайших десятилетий повторятся ещё не раз.
Вслед за Германией и Францией «охота на ведьм» перекидывалась на соседние страны. Германия так и останется абсолютным лидером по числу процессов и жертв – правда, учитывая размытость средневековой статистики, приводить точных цифр сейчас не станем. Тем не менее, не стоит думать, что протестанты всерьёз отставали в этом мрачном деле от католиков.
В какой-то мере, ситуация была даже обратной. Всё-таки для католической церкви характерна достаточно чёткая структура, иерархия. Церкви протестантские только-только успели сформироваться. В них и порядка зачастую было меньше, и рвения – больше. Каждый желающий, кто внял идеям Крамера, писал уже собственные труды о методиках борьбы с колдовством, устанавливал новые правила следствия и суда.
Дюреровская ведьма, фрагмент
Нередко «нормативные акты» мирского и духовного происхождения, направленные против колдовства, у протестантов оказывались даже суровее католических.
На ниве преследования ведьм, к примеру, весьма отметился Кристиан IV, король Дании и Норвегии в 1588-1648 годах. Несмотря на то, что Кристиан являлся лютеранином, «охоту на ведьм» он горячо приветствовал, и велась она в протестантском Датском королевстве со всей свирепостью.
Об этом очень не любят вспоминать сами датчане, для которых Кристиан IV – один из величайших лидеров в истории страны. Действительно, для Дании он сделал многое, но это не отменяет также и злодеяний. Зато религиозный террор, что был развёрнут по распоряжению короля, великолепно помнят норвежцы. Несколько лет назад в Вардё, городке на самом севере страны (у самой границы с Россией), даже поставили памятник жертвам «охоты на ведьм» – Steilneset Memorial. При Кристиане IV здесь казнили 91 человека, а ныне живёт менее 2000. Впрочем, об обстоятельствах и мотивах этого можно много спорить.
При всем ужасе и иррациональности происходящего, мы должны ещё раз подчеркнуть: если опираться на заслуживающие доверия источники, большого числа жертв мы не увидим нигде. Обычно речь идёт о нескольких сотнях человек, казнённых в некой области за все века преследования колдовства. К примеру, адекватная оценка общего количества жертв «охоты на ведьм» в Шотландии, где она велась весьма активно, – около 4000 человек. Это много, но любая вспышка чумы убивала куда больше людей.
Кристиан IV
Поэтому, при всей кошмарности происходящих событий, стоит избавляться от стереотипа о непоправимом уроне европейскому генофонду (в просторечии – «сожгли всех красивых женщин»). Ничего подобного, конечно, не происходило: болезни, голод и войны убивали несравнимо больше, даже там, где накал борьбы с колдовством был максимален.
«Охота на ведьм» ужасает именно своим безумием, а не масштабом. Дело не в том, сколько людей убили: важно, каких и почему.
Типичная охота на ведьм
Если попытаться составить типичную картину начала «охоты на ведьм» на какой-то отдельно взятой территории, мы придём к выводу, что таковой не существует. Процесс мог начаться по разным причинам. Иногда его удавалось запустить экзальтированному фанатику, похожему на Крамера. В других случаях соображения борьбы с колдовством становились всего лишь ширмой для какой-то личной мести или меркантильных интересов.
Но самый распространённый вариант описать всё-таки можно. Чаще всего, масштабному преследованию колдовства на некой территории предшествовали некие бедствия, её поразившие: неурожай, эпидемии, война. Такие события превращали и без того тяжёлую жизнь средневекового простолюдина в нечто совершенно невыносимое.
Нет ничего удивительного в том, что многие представители власти, вроде упомянутого выше Ульриха фон Хелфенштайна, предпочитали возложить ответственность на колдуний: костры всё-таки лучше бунта.
Показателен случай в шотландском Норт-Бервик, где преследования ведьм начались в 1590 году и продолжались несколько лет. Всё это было связано с королём Шотландии Яковом VI Стюартом (он же – король Англии Яков I).
Как известно, Яков был склонен поддерживать протестантов, что в итоге вылилось в знаменитый Пороховой заговор – попытку католиков убить монарха, главным героем которой стал Гай Фокс. Но до неудавшегося теракта оставалось ещё 15 лет, а пока Яков задумал жениться на принцессе Анне, сестре того самого датского короля Кристиана IV.
На обратном пути из Дании корабль страдал от жестоких штормов, в чём немедленно обвинили датских ведьм. Королю действительно пришлось несладко в дороге, поскольку экспедиция не была снаряжена должным образом и, по-видимому, моряки не вполне справились со своими обязанностями. Разгорелся скандал. Первоначально процесс начался в Дании, где несчастная Анна Колдингс оказалась крайней: на неё указал Кристофер Валкендоф – один из датских министров, которому изначально и задали неудобные вопросы.
Свалить всё на ведьм оказалось для Валкендорфа прекрасным решением. Под пытками Анна Колдингс оговорила ещё нескольких женщин, но на этом дело не окончилось. Когда король Яков узнал о том, кто якобы повинен в пережитых им неудобствах, он тут же повелел организовать процессы и у себя на родине.
События в Норт-Брейвике
Яков Стюарт справедливо полагал, что его религиозные взгляды по душе далеко не всем: если в Англии Генрих VIII, порвавший отношения с Ватиканом, уже давно провел «Реформацию сверху», то в Шотландии католиков хватало. Возможно, он рассчитывал создать прецедент, позволяющий обвинять в связах с Нечистым тех, кому был не по душе протестантизм. А может, просто бросил неосторожное «вот и нам бы так», которое желающие выслужиться перед монархом тут же бросились исполнять со всем рвением.
Результаты вышли, разумеется, печальными. Но и весьма интересными – с точки зрения стереотипов об «охоте на ведьм».
Первыми обвиняемыми в Норт-Бревике стали знатная женщина Агнес Сэмпсон и учитель Джон Фиан. Как видим, во-первых, речь шла уже не только о женщинах, – и затем в Норт-Бревике будет осуждено ещё немало мужчин. Во-вторых, обвинены были не какие-то бесправные крестьяне, а люди, занимающие серьёзное положение в обществе. Теперь мы можем только гадать, произошло ли это случайно, или с Сэмпсон и Фианом кто-то ловко свёл счёты.
Обоих обвиняемых подвергли ужасным пыткам, под которыми они признались во всём, включая посещение шабашей, списочный состав участников которых постепенно называли – уж трудно сказать, под диктовку или сами вспоминали неугодных. В списке также были как женщины, так и мужчины, хотя слабый пол преобладал. Полностью список не сохранился, но известны довольно многие имена. Согласно показаниям в ходе процесса, всё это был масштабный заговор с целью устроить шторм, который погубит короля.
Напомним, шёл 1590 год – уже далеко не тёмные века, нетронутые просвещением. Давно открыта Америка, давно написаны труды Коперника, много лет идёт Реформация. И никакая Святая Инквизиция тут была ни при чём: действовали протестанты, когда-то протестовавшие как раз против индульгенций и прочих пороков католической церкви. Века не прошло со времён «95 тезисов» Мартина Лютера и Лейпцигского диспута – но, увы, евангелистский подход приводил к тем же печальным результатам.
Многие жертвы оказались совершенно случайными людьми. Например, служанка Гиллис Дункан пострадала из-за того, что её ночные отлучки из дома (наверняка для встреч с любовником или чего-то подобного) сочли посещением шабашей. Кстати, строки из шекспировского «Макбета», хорошо многим знакомые, отсылают именно к этим событиям: «purposely to be cassin into the sea to raise winds for destruction of ships».
Ведьмы или колдуны?
В действительности, там, где напрямую не руководствовались идеями Крамера, мужчин также нередко обвиняли в колдовстве. Особенно характерно это было именно для протестантов, которых труды доминиканца, разумеется, уже не так интересовали. Скажем, можно вспомнить события в Пендл-Хилл, «Ланкаширских ведьм» 1612 года: из одиннадцати осуждённых двое были мужчинами.
События в Пендл-Хилл – уже прямое проявление именно борьбы протестантской англиканской церкви с инакомыслием в Британии. Как известно, главой церкви в Англии теперь являлся сам король – и нежелание перейти в англиканство, фактически, рассматривалось как прямая измена монарху.
Справедливости ради стоит также отметить, что в Ланкашире действительно пострадали люди, занимавшиеся целительством – тем самым, обвинения против них имели хоть какие-то разумные основания в глазах средневекового человека.
В том же 1612 году состоялся процесс в Сэмлсбери, который современные английские историки напрямую называют эпизодом «антикатолической пропаганды». Горькая историческая ирония в том, что спустя чуть больше века после папской буллы, католики напрямую стали ассоциироваться с колдунами – и не где-то в глуши, а в одной из самых мощных и просвещённых держав Европы.
Антиведьминская листовка, Дернебург, 1555 год
Одним из известнейших ведовских процессов в Германии является преследование ведьм в Вюрцбурге, что длилось несколько лет в ходе Тридцатилетней войны. Существует подробный список казнённых, в котором мужчин хватает: упомянуты три трактирщика, три члена городского совета, четырнадцать викариев, некто Штейнахер – богатый бюргер. А также целый ряд мальчиков 10-12 лет и просто «подозрительные мужчины». Это не считая множества женщин самого разного положения, разумеется, включая «самую красивую девушку города» (увы).
Что касается вопроса о мужчинах-колдунах в целом, то отношение к нему в Европе бывало разным. Существует демонологическая концепция, отрицающая описанную выше идею hexenkönigin, «королевы ведьм». Согласно этому взгляду, напротив, связующим звеном между демонами и ведьмами всегда является некий колдун мужского пола. Это вполне естественная идея для патриархального общества, в котором многим тяжело было признать способность женщин самостоятельно организовываться и налаживать некое администрирование деятельности.
В этом месте стоит вспомнить и мнение Ольги Тогоевой, известной российской медиевистки. Тогоева высказывает предположение, что мужчины не просто преследовались во время «охоты на ведьм», а более того: составляли большинство осуждённых. Разумеется, однозначно доказать данный тезис нельзя из-за невозможности составить полноценную статистику: даже общая оценка числа жертв «гуляет» на сотню-другую тысяч человек в обе стороны, но принять мнение во внимание необходимо.
Впрочем, Тогоева не делает акцента именно на событиях, случившихся после написания «Молота ведьм». Она справедливо указывает, что демонология в целом сложилась как самостоятельная богословская дисциплина значительно раньше, и ещё деятельность Фомы Аквинского (тоже, кстати, монаха Доминиканского ордена) сформировала в общественном сознании мысль о том, что колдовство – это, во-первых, реальность, а во-вторых, преступление. В связи с этим, она приводит в пример деятельность римского понтифика Иоанна XXII (пост он занимал в 1316-1334 годах, задолго до рождения Генриха Крамера).
При нём имели место резонансные процессы по делам о ведовстве именно против мужчин: например, в 1322 году под стражу по обвинению в колдовстве был заключён самый настоящий епископ! В конце концов, даже дело Жиля де Ре, прообраза «Синей Бороды», не обошлось без колдовских мотивов.
«Ведьмин шабаш» Ханса Бальдунга, фрагмент, 1514 год
Какой вывод мы можем сделать из этого? Акцент именно на преследовании женщин, судя по всему, действительно личная заслуга Генриха Крамера и написанной им книги. И степень следования ему на практике – вопрос именно отношения к «Молоту ведьм» как руководству на местах. В целом же, жгли далеко не только женщин.
Однако, если брать сохранившиеся документы по масштабным ведовским процессам эпохи «охоты на ведьм», то есть начиная с рубежа XV-XVI веков, то почти всегда мы ясно увидим преобладание слабого пола среди обвиняемых.
Разобравшись с этим вопросом, мы должны перейти к следующей теме, неизменно всплывающей в ходе обсуждения «охоты на ведьм». До сих пор разговор шёл о Европе, но что же происходило на Руси?
«Ибо искони бес женщину прельстил»
Очень распространено мнение о том, что на Руси никакого преследования ведьм не было. К сожалению, это далеко не так.
Конечно, масштабы проблемы на Руси были существенно меньше, и причина тому совершенно прозрачна: в русском православии вообще не сложилось такой дисциплины, как демонология. А без научной базы, естественно, затруднительно было организовать систематическую работу по искоренению явления: почему это так, мы увидели уже на примере Крамера. Тем не менее, как церковь, так и мирские власти на Руси были вполне заинтересованы в поиске и наказании колдуний.
Для того чтобы убедиться в этом, достаточно изучить самый главный, всем известный источник о жизни Руси эпохи Средневековья: «Повесть временных лет». Там, в частности, сказано следующее: «Больше же всего через жен бесовские волхвования бывают, ибо искони бес женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много волхвуют женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями». Как видите, это практически те же слова, что написал в «Молоте ведьм» Крамер.
Фрагмент «Повести временных лет»
, перепись XV века
Итак, демонологии как науки у православных не имелось, так что настоящих научных трудов, систематизирующих имеющиеся сведения и подробно излагающих официальную богословскую позицию, также не было. Значит, русские – от крестьянина до князя – руководствовались некими фольклорными категориями, а также мнением местного духовенства. Общие народные представления о колдовстве и ведьмах на Руси, как ни странно, были предельно схожи с европейскими.
Не так уж часто русские предания и суеверия почти точно повторяют, например, немецкие. Сравните образ дракона на Руси и в Британии. А вот ведьма – она ведьма и есть, во всём христианском мире.
Во что же это выливалось на практике? Некоего единого документа, «окончательного решения ведовского вопроса», на Руси действительно так и не появилось, но распоряжения о необходимости искать и наказывать ведьм постоянно прослеживаются как в церковных или монастырских уставах, так и в судебниках.
Не всегда наказание бывало столь же суровым, как в Европе. Например, церковный устав Ярослава Мудрого содержит следующее положение: «Аще жена будетъ чародеица, наузница, или волхва, или зелейница, муж, доличив, казнить ю, а не лишиться». Здесь нужно понимать тонкости языка: имеется в виду некое наказание, при котором жена у мужа, однако, останется.
Ярослав Мудрый
Увы, на практике не всегда бывало так. Существуют документы о нередких сожжениях ведьм во Пскове, Новгороде и других городах Руси – причём, как и в Европе, речь иногда идёт о десятке-другом колдуний за раз.
Страдали и знатные люди: например, Карамзин приводит сведения об осуждении можайской боярыни Марьи Мамоновой как ведьмы – она была сожжена. Марья была, между прочим, матерью одного из воевод Ивана III. В 1462 году в Можайске казнили по аналогичному обвинению и боярина Андрея Дмитриевича. Примеров, к сожалению, масса.
Нужно отметить одну важную деталь. Примерно до XV века в таких процессах речь больше шла об обвинениях в язычестве, чем собственно в колдовстве: скажем, Ардалион Попов (в труде «Суд и наказания за преступления против веры и нравственности по русскому праву») чётко разделяет эти понятия, описывая казни в 1024 году в Суздале, в 1071 году в Новгороде и там же в 1227 году. Со временем «волхование» и «колдовство» смешивались в некий единый порок.
Наконец, при Иване Грозном в Русском царстве появился, по сути дела, свой «Молот ведьм». Данная книга носила название «Повесть о волховании» (обратите внимание – проблема язычества уже не стоит, и термин несколько сменил значение), и несла совершенно ту же функцию, что и работа Крамера. К сожалению, автор её неизвестен. Зато текст прямо ссылается на распоряжение самого царя: «написати книги повеле и утверди, и проклят чародеяние, и в весех заповеда таких огнём пожечи».
Иван Грозный
Не отставал и царь Алексей Михайлович, который в 1648 году повелел белгородским властям относительно знахарей и колдунов следующее: «Таких злых людей и врагов Божиих велено в срубах сжечь безо всякие пощады и домы их велено разорить до основания».
Правда, жечь в срубе предлагалось только тех, кого не вразумил комплекс более «мягких» мер, массово принятых ранее. Эти меры включали в себя телесные наказания и изгнания из города. Государь желал добиться, чтобы в Белгороде «…впредь никаких богомерзких дел не держались и те бы отреченные и еретические книги, и письма, и заговоры, и гадательные книжки, и коренья, и отравы пожгли, и к ведунам и ворожеям не ходили и никакого ведовства не держались, и костьми и иным ничем не ворожили и людей не портили».
Как и в Европе, на Руси преследовались колдуны обоих полов. Но, как и в Европе, документы чаще показывают нам судебные процессы над женщинами. Некоторые исследователи, однако, полагают, что сохранившиеся документальные источники не отражают реальной картины: якобы, в Великом Княжестве Литовском и на Руси всё-таки чаще отправлялись мужчины. Стоит ли всерьёз спорить об этом? Едва ли, тем более, что однозначно установить истину едва ли возможно.
На самом деле, не приходится сомневаться: существуй среди наших предков кто-то вроде Якоба Шпренгера – и масштаб репрессий оказался бы примерно таким же. На Руси существовали абсолютно все те же предпосылки для «охоты на ведьм», что и в Европе. Отсутствия кризиса Реформации вполне компенсировалось длительной борьбой с пережитками язычества, наличием под боком иноверцев, тем же вопросом старообрядцев.
Раскол РПЦ в XVII веке только подливал масла в огонь религиозной нервозности
Никуда не делись законы против колдовства и при Романовых. К примеру, при Петре I воинский устав содержал вполне однозначное указание: казнь через сожжение, «ежели оный своим чародейством вред кому учинил, или действительно с диаволом обязательство имеет». Другой вопрос, что основная масса ведовских процессов на Руси случилась всё же в XVI-XVII веках, как и в Европе.
Сожжение ведьм практиковалось как в обычной для Европы форме, так и в более оригинальных. Например, сжигали в срубе или же на соломе. Кроме того, иногда способ казни был иным, поскольку многие русские документы, предписывающие казнить ведьм, не оговаривали, как именно это следует делать.
Ещё один интересный момент: прослеживается некоторое смещение акцента в преследовании колдовства с вопросов собственно веры (преступление против Господа) на личность Государя. Напоминает Якова I Стюарта, не правда ли? В этом плане очень показателен ведовской процесс, который шёл в Москве в 1638-1639 годах. Речь шла о «попытках» навести порчу на саму царицу – дело нешуточное! Вдвойне серьёзным оно стало, когда оказалось, что подозреваемые связаны с литвинами. Опять же, трудно не увидеть явных параллелей.
Словом, придётся констатировать: «охота на ведьм» на Руси всё-таки была. Причём, равно как и в Европе, закреплённая нормативными актами на высшем уровне, а вовсе не в форме редких эпизодов самосуда.
Сколько всего было пострадавших? Увы, точно мы этого уже не узнаем. Исследователи называют цифры примерно в 200-250 задокументированных судебных процессов по делам о колдовстве на территории Руси. Как уже было сказано выше, зачастую при этом речь шла отнюдь не об одном обвиняемом. Последние случаи датируются XVIII веком.
Конечно, масштабов того, что творилось в Британии, и особенно – в Германии, русские охотники на ведьм не достигли, но с другими европейскими странами размах вполне сравним. Говорить о том, что подобного явления в нашей стране не было – не только неправильно, но и просто-напросто невежественно. Ведь совершенно однозначные сведения о преследования колдовства содержатся в тех источниках по средневековой Руси, с которыми должен быть знаком любой историк.
Ада нет, кроме того, что рядом
На тот факт, что действительные причины «охоты на ведьм» в меньшей степени лежат именно в религиозной сфере, явно указывает одно.
Прошла Эпоха Возрождения. Победила Реформация, и с 1648 года говорить о какой-то реально власти в руках церкви было уже бессмысленно. Европа стремительно просвещалась: развивалась наука, общество обретало всё более современные черты, уходил в прошлое феодализм. Теми же Нидерландами уже управлял парламент, а не за горами (по историческим меркам) была и Великая Французская революция. Всё более обычным явлением становилось вовсе не верить в бога, не говоря уже о неких кознях его противника. Но ведьм всё равно продолжали жечь.
Это и позволяет говорить о том, что «охота на ведьм» – скорее, социальное явление, нежели религиозное. О конкретных причинах, побуждавших сжигать мнимых колдуний, выше уже было сказано немало. А в заключительной части статьи, помимо подведения итогов «охоты на ведьм», мы поговорим также и об одном ярком случае, на примере которого особенно хорошо видно, что здесь важнее: именно религия или социальная психология в целом.
Почему ведьм сжигали, а не казнили каким-либо другим способом? Ответ на этот вопрос дает сама история. В статье попробуем разобраться, кого считали ведьмой, и почему именно сожжение было самым радикальным способом избавления от колдовских чар.
Кто же такая ведьма
Ведьм сжигали и преследовали еще во времена Римской империи. Своего апогея борьба с колдовством достигла в XV-XVII веках.
Что же нужно было сделать, чтобы человека обвинили в колдовстве и сожгли на костре? Оказывается, во времена средневековья, для того чтобы получить обвинение в занятиях колдовством, достаточно просто быть красивой девушкой. Обвинить могли любую женщину и на вполне законных основаниях.
Ведьмами считали тех, кто имел на своем теле особую отметку в виде бородавки, огромной родинки или же просто синяка. Если с женщиной проживала кошка, сова или мышь - она тоже считалась ведьмой.
Признаком причастности к колдовскому миру была как красота девушки, так и наличие какого-либо телесного уродства.
Самым главным поводом, чтобы оказаться в застенках святой инквизиции, мог быть обычный донос с обвинением в богохульстве, плохих словах о власти или же в поведении, вызывающем подозрение.
Допросы представители устраивали так мастерски, что люди признавались во всем, что от них требовали.
Сожжение ведьм: география казней
Когда и где происходили казни? В каком веке сжигали ведьм? Лавина бесчинств припадает на средневековье, и задействованы в основном были страны, в которых была католическая вера. Около 300 лет ведьмы активно подвергались уничтожению и преследованию. Историки утверждают, что за колдовство было осуждено около 50 тысяч человек.
Инквизиторские костры горели по всей Европе. Испания, Германия, Франция и Англия - вот страны, где ведьм сжигали массово, тысячами.
К разряду ведьм причисляли даже маленьких девочек, в возрасте до 10 лет. Дети погибали с прокленами на устах: они проклинали родных матерей, которые якобы научили их мастерству колдовства.
Сами же процессы судопроизводства проводили очень быстро. Обвиненных в колдовстве допрашивали скоро, но с применением изощренных пыток. Иногда людей осуждали целыми партиями и массово ведьм сжигали на костре.
Пытки, предшествующие казни
Пытки, применяемые к женщинам, которых обвиняли в колдовстве, были очень жестокими. В истории зафиксированы случаи, когда подозреваемых заставляли сутками восседать на стуле, утыканном острыми шипами. Иногда ведьму обували в обувь большого размера - туда заливали кипяток.
В истории известно и испытание ведьмы водой. Подозреваемую попросту топили, считалось, что ведьму утопить невозможно. Если женщина после пытки водой оказывалась мертвой, ее оправдывали, но кому от этого было легче?
Почему предпочтение отдавалось сожжению?
Казнь через сожжение считалась «христианским видом казни», ведь она происходила без пролития крови. Ведьм считали преступницами, достойными смерти, но, так как они раскаивались, судьи просили быть к ним «милостивыми», то есть убить без кровопролития.
В средневековье сжигали ведьм еще и из-за того, что святая инквизиция боялась воскрешения осужденной женщины. А если тело сожжено, то какое же воскрешение без тела?
Самый первый случай сожжения ведьмы зафиксирован в 1128 году. Событие произошло во Фландрии. Женщина, которую посчитали союзницей дьявола, была обвинена в том, что, после того как она облила водой одного из богачей, тот вскоре заболел и умер.
Сначала случаи казней были редкими, но постепенно приобрели массовый характер.
Процедура казни
Следует отметить, что оправдание жертв тоже было присуще Существует статистика, указывающая на то, что количество оправданий обвиненных соответствовало половине судебных процессов. Пострадавшая от пыток женщина могла даже получить возмещение за свои страдания.
Осужденную женщину ждала казнь. Надо отметить, что казнь всегда была публичным зрелищем, цель которого - устрашить и запугать публику. Горожане спешили на казнь в праздничных одеждах. Это событие привлекало даже тех, кто жил далеко.
Обязательным во время проведения процедуры было присутствие священников и представителей власти.
Когда все были в сборе, появлялась повозка с палачом и будущими жертвами. К ведьме у публики сочувствия не было, над ней смеялись и подтрунивали.
Несчастных приковывали цепями к столбу, обкладывали сухими ветками. После подготовительных процедур обязательной была проповедь, где священник предостерегал публику от связи с дьяволом и занятий колдовством. Роль палача заключалась в том, чтобы поджечь костер. Слуги следили за огнем до тех пор, пока от жертвы не оставалось и следа.
Иногда епископы даже соревновались между собой, кому из них удастся произвести больше которых обвиняют в колдовстве. Этот вид казни по мучениям, которые испытывала жертва, приравнивают к распятию на кресте. Последняя сожженная ведьма зафиксирована в истории в 1860 году. Казнь произошла в Мексике.
